Болевые точки охотничьего хозяйства

Максим ЛЕВИТИН
Многие охотники и охотпользователи задаются вопросом, изменит ли появление республиканской ассоциации общественных объединений охотников и субъектов охотничьего хозяйства «Кансонар» что-либо в их жизни, и в какую сторону?

В соответствии с новой редакцией Закона РК «Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира» в середине марта этого года на заседании комиссии в Комитете лесного и охотничьего хозяйства МООС РК было принято решение аккредитовать республиканскую ассоциацию общественных объединений охотников и субъектов охотничьего хозяйства «Кансонар».
По мнению одного из ведущих казахстанских охотоведов Сергея Соколова, принимавшего участие в подготовке всех регулирующих охоту законов, реформе охотничьего хозяйства отводилось недостаточно внимания в структуре Минсельхоза РК. Если лесное хозяйство находилось в падчерицах у сельского хозяйства, то охотничье хозяйство, в свою очередь, – в нелюбимых приёмышах у лесного. Интересы охотников и охотпользователей защищать было некому. За последние 10 лет в Казахстане было организовано 640 охотничьих хозяйств, в которых работает более 4000 егерей и охотоведов. Охотничьи хозяйства являются основными пользователями животного мира республики, от них зависит благосостояние диких животных, но несмотря на то что в отрасль инвестируются миллионы тенге, экономической устойчивости этот кластер достичь не может – все охотничьи хозяйства планово убыточны. Это не может не сказываться на состоянии популяций животных – их численность продолжает снижаться. Председатель «Казохотрыболовсоюза» Николай Проскурин считает основной задачей ассоциации «Кансонар» создание экономически устойчивой модели охотничьего хозяйства. Но вместе с тем он считает, что реализовать такую модель без программы государственной поддержки очень трудно. Развитие отрасли упирается в ряд трудноразрешимых вопросов, на которые никто кроме правительства ответить не сможет. Ассоциация должна защитить интересы охотпользователей прежде всего на законодательном уровне. Для этого нужна государственная воля.
1. Один из самых острых и конфликтных – это вопрос о земле. Право охоты у нас отделено от права землепользования. Закон не предусматривает категории земель охотхозяйственного назначения даже в труднодоступных и малопродуктивных в сельскохозяйственном отношении землях. Но интенсивное дичеразведение на этих землях могло бы быть вполне рациональным видом землепользования, однако по закону это невозможно. Единственным аргументом против введения этой категории земель является трудоёмкость процесса внесения изменений в НПО. Ради сохранения животного мира чиновникам необходимо работать над решением этой проблемы совместно с ассоциацией «Кансонар» и другими субъектами охотничьего хозяйства.
2. Чрезвычайно важный вопрос – отсутствие механизмов возмещения ущерба, нанесённого охотничьему хозяйству противоправными действиями. Проще говоря, у егеря нет мотивации бороться с браконьерами, что является коррупциогенным фактором. Во многих странах, в том числе в соседних Кыргызстане и Узбекистане, лицо, составившее протокол задержания, получает от 30 до 40 процентов от суммы штрафа. А в пользу охотпользователя поступает от 80 до 100 процентов от суммы ущерба, нанесённого животному миру. И эти мотивационные механизмы реально работают. Но у нас такая норма не вводится опять же в силу тех же причин. Чиновникам не хочется переделывать НПА, согласовывать налоговый кодекс и т. д.
3. Согласно отчётам уполномоченного органа, расходная часть охотничьего хозяйства более чем в десять раз превышает доходную. То есть благосостояние животного мира зависит от немотивированной щедрости отдельных бизнесменов. Это неустойчивая модель. Государство должно создать такую систему поддержки охотничьего хозяйства, чтобы его доходы хотя бы уравновесились с расходами. Должны быть предусмотрены налоговые преференции. На льготных условиях в длительную аренду должны выдаваться участки земли под дичеразведение, строительство кордонов, посадку кормовых растений и другие нужды. Должна быть оптимизирована система устойчивого пользования животным миром. Например, во многих странах разрешено контролируемое коммерческое использование вышедших из репродуктивного возраста самцов редких видов животных. Это даёт охотничьему хозяйству необходимые для охраны деньги. Полученные средства должны целевым образом расходоваться на биотехнические нужды и охрану. Нужны государственные инвестиции в дичеразведение, возможно, путём выдачи бесплатных разрешений на изъятие из естественной среды маточного поголовья для питомников.
4. У нас отсутствует система охотничьего воспитания и обучения. Нет охотничьих курсов, мало специализированных журналов, мало интерактивных веб-сайтов, мы не устраиваем выставки, конкурсы, чемпионаты, соревнования. Словом, у нас отсутствует то, что называют охотничьим сообществом. Задача ассоциации способствовать развитию у населения охотничьей культуры.
5. Необходимо создать удобную электронную систему учёта охотников.
6. Во всём мире важным инструментом монетизации охотничьего хозяйства является трофейная охота. Она у нас затруднена в силу ряда бюрократических препон, таких как получение разрешения на ввоз-вывоз оружия, ветеринарных сертификатов, экспортных документов. Для какого-нибудь районного охотхозяйства – это в принципе непосильная задача. Но ассоциация должна помочь мелким охотпользователям решать эти проблемы.
7. Для охотничьих хозяйств, наверное, одно из самых важных понятий – это квота (разрешение на изъятие определённого количества животных). Охотпользователи на основании учётов численности животных составляют заявки на получение квоты. Эти данные обобщаются, рассчитываются биологические нормы изъятия, все данные суммируются, подсчитывается республиканский лимит и разрабатывается биологическое обоснование, на основании которого после прохождения экологической экспертизы лимит утверждается правительством. Но потом его снова начинают «делить»: сначала по областям, потом по хозяйствам. Существовавшая до этого система «дележа» часто зависела от причин далёких от биологических. Сейчас ассоциация берёт на себя обязательства перед своими членами строго контролировать, чтобы каждое охотхозяйство – член ассоциации – получило квоту, определённую не произволом чиновников, а едиными биологическими нормами изъятия.
Нужно сказать, что значительная часть охотпользователей вступила в «Кансонар», подтвердив тем самым, что разделяет изложенные выше цели и задачи.

Но часть охотпользователей выступила резко против «Кансонара». Председатель охотобщества «Адал» Мухтар Токтамысов отметил, что регламентирующие деятельность ассоциации поправки к закону, и Правила аккредитации ассоциации подготавливались Комитетом лесного и охотничьего хозяйства без общественного обсуждения. Он заявил, что возглавляемое им охотобщество пока воздержится от вступления в «Кансонар» по причине того, что считает её устав недемократичным, так как он предусматривает общее собрание членов ассоциации – высшего органа управления – только один раз в пять лет. Была создана альтернативная ассоциация «Аншы», она также подавала в комитет заявление на аккредитацию, но ей было отказано на основании того, что у неё не оказалось свидетельств регистрации представительств в областях.
Президент ассоциации «Анши» Сергей Катнов на пресс-конференции сделал заявление, что данное требование Правил аккредитации противоречит пункту 2 статьи 33-1 Закона Республики Казахстан от 9 июля 2004 г. № 593-II «Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира», в котором указано, что ассоциации вправе создавать филиалы и представительства, но не сказано, что они обязаны это делать. Президент «Анши» считает, что наделение ассоциации «Кансонар» исключительными правами на обучение граждан по программе охотминимума и выдачу охотничьих билетов ограничивает конкуренцию в сфере охоты, тем самым нарушается Закон РК «О конкуренции» (Закон Республики Казахстан от 25 декабря 2008 года № 112-IV, ст. 4.)
По информации Сергея Катнова, Комитетом лесного и охотничьего хозяйства разрабатывается техническая спецификация на проведение конкурса государственной закупки по подготовке биологического обоснования изъятия объектов животного мира на 2014–2015 годы.
Если государство не выделит бюджетные средства на эту работу, то ассоциация «Кансонар» вынуждена будет делать это самостоятельно для своих членов. А кто же будет формировать квоты для охотпользователей, не входящих в ассоциацию «Кансонар»? Не нарушение ли это прав охотпользователей на получение квоты изъятия объектов животного мира?
Николай Проскурин не видит в этом проявления монополизма, так как вхождение субъектов охотничьего хозяйства в ассоциацию «Кансонар» является добровольным волеизъявлением в расчёте на услуги ассоциации «Кансонар», оказываемые для своих членов. В том числе и для биологического обоснования квоты изъятия, и для защиты права на получение обоснованной квоты в полном размере. Те же субъекты охотничьего хозяйства, которые не вошли в ассоциацию «Кансонар», должны требовать выделения квоты от областных территориальных инспекций лесного и охотничьего хозяйства. Но в интересах создания устойчивой модели охотничьего хозяйства и ответственности перед будущими поколениями за сохранение природы необходимо объединиться охотникам и охотпользователям.