Вертикальные шаги в Тянь-Шань

Окончание. Начало в № 5, 2012
Денис УРУБКО
Июль заканчивался. Надо было готовиться к отъезду из Алматы, надо было приводить мысли в порядок. Надо было ожидать осени– оглянуться не успеешь! Но по-прежнему хотелось лазить маршруты в Туюксу. По-прежнему хотелось чуда.
В середине недели трудно найти желающих потусить в горах. Однако случилось так, что Дастан Абдрахманов приехал на каникулы в родной Алматы, мечтая о восхождениях. Тогда я отыскал его телефон. И во вторник мы отправились покорять новые пространства в ущелье Туюксу. Опять стояли в виду стен пика Мария, и я водил пальцем, разбирая хитросплетения вертикалей и карнизов.

– Вот по этому скальному ребру мы с Комаровым четыре дня назад лазили. Слева.
– А теперь? – кротко спросил Дастан. – Куда?
– Здесь должно быть сложнее, – осторожно потёр я подбородок в сомнениях. – Видишь угол под нависанием?
– Да.
– Надеюсь, нам туда не надо. Попробуем самую вертикаль. Чтобы прямая линия получилась.
– Только я лазанием буду, хорошо? Ты страховку выбирать будешь.
Ох уж эти молодёжные амбиции! Я усмехнулся, но в душе уже давно оставалось понимание справедливости такого подхода. Где ещё учиться и тренироваться молодёжи?! Главное, чтобы мечталось и хотелось! Мы нацепили скальные туфли. В этот день работать первым предстояло мне, и это добавляло адреналина в кровь. Над головой поднимался красивый выжелтившийся от времени бастион.
С осыпи я принципиально поднялся через скальную ступень до широкой полки, где колосилась летняя трава, и принял чуть влево. Начало было простым, лезлось спокойно, тем более что живых камней практически не чувствовалось. А красивый выход через нависающую трёхметровую стенку вывел меня из мутного настроения на хорошую полку. Первый «полтинник» дался просто. Дастан с рюкзаком тоже довольно шустро пробежал его, лишь не смог вынуть френд на одной из положенных мною точек. Пришлось дюльферять и извлекать его самому. Это отняло кучу времени.
«Где ещё учиться молодёжи?!» – снова с улыбкой подумал я. Дальше путь уводил правее, в крутой монолитный угол. Легко вработавшись в него, я озадачился закрывавшим верх нависанием. Здесь пришлось метра три подниматься на френдах и скальных крючьях. А затем элегантно выкатываться вправо на отщеп в стиле йосемитов. Так что я на мгновение ощутил себя Дином Поттером. Движения завораживали лаконичностью и красотой. Забывшись, я уронил френд куда-то к подножию стены.
– Ах ты стерва! – проводил я взглядом жёлтую молнию, «ушедшую» в точку. И улыбнулся: американец наверняка работал бы грамотнее и не уронил бы камповский юнит, всего лишь снимая его с подвески.
– Всё в порядке? – откликнулся со станции Дастан.
– Без проблем! Свободнее выдавай. Здесь проще.
В этот день я работал на одной верёвке. Уповая на крутизну стены, решил, что «живых» камней будет меньше, чем на маршруте, что мы пролезли несколько дней назад с Виталей. Так оно и получилось. Скалы были восхитительны!
И френды с закладками ложились чётко и надёжно. Выкидываясь на руках, заклинивая пальцы в трещинах, тело послушно распутывало вертикаль метров. Следующий угол широко вывел к верхушке бастиона. Так что получилось три логичных питча уровня 5с–6b. И погода продолжала дышать теплом.
– Успеем! Пятнадцать минут у нас есть, – уверил Дастан. – Дождь сегодня не заказывали.
То ли чутьё у парня было феноменальное, то ли просто угадал, но нам удалось спокойно по сухим скалам пролезть бастионы и через пару сотен метров любоваться панорамой ущелья Туюксу с вершины пика Мария. Гора открывала новые страницы охотно и с улыбкой. Такой надёжный правильный альпинизм был наградой за долгие годы зимних восхождений здесь. Или подарком к дню рождения? Планов было громадьё, и хотелось объять необъятное в исследовании давно знакомых мест.

Лихие мысли и чувства дарили свободу, непредвзятое видение мира. Район был исследован давно, но некоторые «белые пятна» оставались. Особенно если вывернуть мозги наизнанку, представив реальность, как никому не приходило в голову. Именно так получилось с пиком Нурсултан, на который тысячи людей совершили восхождения… не обращая, однако, внимания на противоположную его сторону.
Там в обрамлении скальных пирамид лежал огромный цирк ледника Аристова. И гребни Ужбинки, Ласточкиного Гнезда, Трезубца резали синеву неба подобно тяжёлому ожерелью на горле природы.
Можете представить удивление, когда в один из сентябрьских дней, вернувшись со скальной тренировки, я включил телефон.
Тут же последовал звонок… номер был неизвестный.
– Алло! Это Никита, – ворвался молодой голос. – Ден, ты говорил, что на горы ходить не с кем. Мне очень хочется с тобой на маршрут. А куда отправимся?
Никита Симонов провёл лето на леднике Южный Иныльчек, успев проучаствовать в спасательных работах и совершить восхождение на Хан-Тенгри. Однажды услышав что я сетую на отсутствие компании, он раздобыл номер телефона. И не поленился позвонить. А через пару часов ещё раз вышел на связь и спросил, может ли присоединиться его талгарский приятель Сергей Кадола.
– Помнишь, в прошлом сезоне мы на Хан-Тенгри вместе ходили?!
– Хм… да, помню. Тогда я сейчас список продуктов эсэмэской вышлю, что взять с собой.
В 1998 году я впервые оказался на леднике Аристова. Этот кратер расположен на восточной стороне пика Нурсултан – у подножия северного склона пика Аристова. Относится эта долина к ущелью реки Левый Талгар. Тогда меня поразили гигантские скальные и ледовые стены со всех сторон.
Неосвоенные… И долгое время до них не доходили руки, как говорится.
Потом один из альпинистов предыдущего поколения Сергей Гурьев показывал фотографии, снятые с борта «вертушки» во время облёта Талгара. Среди снимков я едва не пропустил самые интересные. Собственно, сам Талгар, побудивший на несколько первопрохождений новых линий летом 2010 года. И взгляд на запад – по бастионам над ледником Аристова. Это было нечто! Там во всю мощь поднимались крутейшие скальные стены.
Утром 16 сентября я подкатил на машине к перекрёстку улицы Кунаева и проспекта Райымбека. Здесь под тёмными кронами коротали время два силуэта с рюкзаками – Никита и Сергей. Ещё в кромешной темноте они приехали сюда на попутке из города Талгара. Таким оптимизмом полнились их двадцатидевятилетние сердца, что я даже позавидовал.
– Имейте в виду, парни, – крутя баранку, поделился сомнениями, – возможно, там лишь одна фикция, нет ничего. Как получилось в нашем первопроходе с Сашкой Чечулиным.
– А как получилось? – допытывался Никита. – А что получилось? А где получилось?
– Со стороны смотрелось круто, а на деле оказался пшик, халявный бастион на пике Учитель.
– Ну ладно, – скромно подал голос с заднего сиденья Сергей. – Прогуляемся, воздухом подышим. Я как раз в первый день отпуска попал.
Возможно, ребята решили учесть мой возраст, но сами загрузились снаряжением под завязку. Рюкзаки возвышались над головами, и нас пошатывало. Тем не менее, приказав КИА дожидаться нашего возвращения от горнолыжной базы Шымбулак с высоты 2200 метров, компания бодрым шагом выгребла на Талгарский перевал (3200) и свалила на другую сторону. Там по долине реки Левый Талгар вилась тропа. В 1998 году я брёл там один, выискивая поворот к леднику Аристова. А теперь в составе огневой команды не боялся ни Бога, ни чёрта.
– Сильным тренировка не нужна, – позавидовал ребятам. – А слабому она не поможет.
Никита с Сергеем пёрли подобно танкам в атаку. И подкармливали меня на остановках. На повороте из основной долины мы покинули зону леса, и когда солнце начало склоняться к гребням пика Нурсултан, выгребли к языку ледника. Здесь над моренами поднималось то, к чему я шёл четырнадцать лет, – гигантская скальная стена горы Ужбинка. Вообще долина напоминала альпинистский рай – была собранием прелестей. Северный склон пика Аристова красивыми линиями переходил из ледовых плоскостей в тёмные бастионы. Перепадец достигал около шестиста метров.

Короткая справка. В путеводителе В. И. Степановой «По Заилийскому Алатау» высота Ужбинки указана, как 3910 м. Это не может соответствовать действительности, потому что на топографической карте высота горы Снежное Плато (которая на сотню-полторы метров ниже) даётся 3978 м. К тому же, проходя по гребню Ужбинки в предыдущие годы, я несколько раз отмечал, что она лишь полсотни метров уступает пику Аристова, чья отметка 4102 метра. Так что с допущением на возможную погрешность можно принять, что высота Ужбинки – 4030 метров.
В тот вечер мы установили палатку напротив стены. На морене по карте значилась высота 3400 метров. И получалось, что гора вздымалась над нами более чем на полкилометра. Такого перепада в наших горах следовало поискать! Лишь вершина Орджоникидзе могла похвастаться чем-то подобным. А здесь до самого пика Нурсултан широкой грядой тянулись скальные бастионы, сложенные великолепными породами.
Их крутизна давила на ощущение мира, и в душу закрадывались сомнения в собственных силах. Это был рай горовосходителя – всё сложное и всё рядом.
– Что, Ден? Какие мысли? – всё так же дотошливо поинтересовался Никита. – Это и есть ТВОЯ стена? Куда полезем-то?
– По кураям обходить не хочется, – покрутил я носом, словно вынюхивая из струи ветра любую мало-мальски подходящую идею. – Если уж пришли сюда, то надо пытаться пролезть что-то достойное.
– Через карнизы? – он задохнулся от радости. – А ты шлямбура с собой взял?
Шлямбуров с собой не было. О чём я пожалел. В итоге выбор пути был сделан по привычной логике – от самой нижней точки стены как можно более прямо вверх. В этот вечер, оставив Серёгу в палатке готовить ужин, мы выдвинулись на обработку первого бастиона. Здесь порода была настолько сложной, что точки страховки заставляли волосы шевелиться от страха. Развальня перемежалась бескомпромиссной жестью. Иногда некуда было ноготь засунуть, а порой гигантские отщепы гудели, едва не рассыпаясь в руках.
Едва дыша, я вылез на полку и, забив в итоге надёжный крюк, слинял по верёвке вниз. Было обработано 30 метров, из которых в середине около восьми метров получилось на ИТО. И засыпая, я чувствовал, как колотится неприятными предчувствиями измученное сердце. Становилось жутковато.
Утро 17 сентября выдалось великолепным. Таким, словно на ущелье ледника Аристова пала благословляющая длань Провидения. Вскипятив воду, мы заварили себе по кружке овсяной каши, а затем «догнались» колбасой с сыром. Кстати, были и сладости к чаю.
– Жаль, что мало, – вздохнул Никита. И сам себе ответил: зато на отступление по долине ещё продукты останутся.
– Надо на маршрут взять… а заодно и каримат со спальным мешком, – сказал я.
– Ночевать будем? – поинтересовался Сергей. – А как с водой?
В предыдущий день он чувствовал себя плоховато – сказалось отсутствие акклиматизации. И теперь «забарывал» свою болячку, хотел есть и пить вдвойне. Тем не менее бодрой компанией, едва площадки осветило солнце, мы в полном составе выдвинулись под маршрут. Никита вщёлкнул две верёвки в страховочное устройство. А я с помощью жюмара поднялся к вчерашнему скальному крюку.
Итак – начать! Я нервно задержался перед шагом «в свободу». Была бы возможность – закурил бы. Потому что следовало собраться, полностью сконцентрироваться для выполнения задачи. Здесь… здесь ошибок не прощают! Вчера было сложно и опасно… неужели этот баланс будет мотать нервы и сегодня?
Я аккуратно наклонился, положил кончики пальцев на мизерный зацеп. Затем подтянул к нему ногу, нагрузил… и выпрямился, потрясённый удачным шагом. Затем снова сложился в стиле богомола… взял следующий зацеп другой рукой, на равновесии задрал ногу, отклинивая корпус другими конечностями… и снова распрямился.
– Это движение, – нервно, не веря до конца в происходящее, сказал я сам себе, – это всего лишь движение вверх. А где страховка? Страховка где, я спрашиваю?
Тут же справа обозначилась замечательная трещина шириной с кулак. Словно в алгоритме я снял с подвески подходящий френд и надёжно поставил точку. Да не может быть! Так просто! Привыкнув к вчерашним сложностям, я отказывался доверять судьбе. Продолжал искать подвох… там, где его не было.
– Обжёгшийся на молоке на воду дует, – упрямо мотанул головой. Нагрузил руки и сделал следующее движение по вертикали. И снова всё оставалось в норме.
Первые шаги показали, что в будущее можно смотреть бодрее, потому что скальная порода изменилась в сравнении с подножием стены. Очевидно, нижняя часть стенки была совсем свежей – пять – семь сотен лет, и потому такой монолитной и разрушенной одновременно. Но выше скалы становились блочной структуры, с надёжными трещинами, не крошились под руками. И я радостно взвыл, потому что мечталось именно об этом.
– Что там, Ден? – насторожено спросили ребята.
– Можно работать! – восхищённо ответил я. – Стена стала крепче, надёжнее. Только не забывайте фотографировать, пожалуйста. Не зря же две камеры на себе тащили?!
С этого момента я дал себе волю. В отрыв! Как танцы на пьяных столах под огонь рок-н-ролла! На уводившей по дну угла трещине удавалось работать в откидку. Тело гармонично располагалось относительно скалы – едва не горизонтально сложившись пополам. А там, где трещина теряла боковую силу хвата, немедленно удавалось выйти ногами на разные стороны угла – заклинивая кисти и кулаки или удерживаясь пальцами в прямых, пусть и крошечных, хватах. И я лез, затаив дыхание, понимая, что начинается тот самый кураж, который дорогого стоит! Мысли отступали на задний план… и оставались лишь инстинкты – красота и гармония, воплощение которых не требовало преломления разумом.
Третья и четвёртая верёвка «легли». Зато пятая с шестой снова задрались крутыми стенками, через которые удавалось напряжением сил рубиться прямо вверх.
– К тому отколу лучше было не соваться, – довольно сказал я Никите, когда тот прижюмарил к станции.
– Видишь, за ним гладкая стенка, для которой снова ИТО могли понадобиться.
– Это справа? – прищурился__он. – Так там ещё и в камин хрена выберешься!
– Точно. Здесь, конечно, тоже… всё дыбится. Вон нависания! Как тебе на них?
Никитос саркастически хмыкнул.
– Мы похожий маршрут уже лазили. Через нависания – не привыкать. Знаешь маршрут Урубко по центру Южной стены Пионера? В общем, ты понял.
Я мог лишь молчать… сконфуженно звякать железом, снимая оттяжки с френдами, что напарник собрал по пути. И развешивать их на свою систему. И снова кидаться в атаку. На бастион, который у самого в душе вызывал лёгкую дрожь. Внизу, догоняя, показался Серёга, лихо подгребая на двух жюмарах. Я порадовался, что он успевает собирать со станций всё «железо». А заодно умудряясь делать на маршруте красивые снимки… пусть даже солнце перевалило на другую сторону стены.
Верхняя часть шестого питча порадовала. Скорее не сложностью… потому что радоваться нависавшим стенкам с небольшими зацепами и хватами по вертикальной трещине смысла не было – достаточно жёстко! Но своей выдержкой. Что тело, несмотря на ошалевшую от великолепия маршрута голову, работает вопреки ей, грамотно раскладывает каждое движение на составляющие элементы… которые все вместе собирались в один правильный танец по скале. Притом, что сложность лазания соответствовала 6а–6b по европейской системе.
Лез я со страховкой на двух верёвках – синей и красной. Последняя была ровно шестидесяти метров длиной, а другая за пару лет оказалась покоцаной и вытягивалась лишь на пятьдесят пять метров. Это было очень просто – из более длинной я всё время вязал станции, блокируя между собой три-четыре точки. А синюю получалось выбирать почти в натяг.
Здесь огромный скол просел на полметра вниз. И по его верху образовалась горизонтальная двадцатисантиметровая полка четырёх метров. На равновесии я спокойно прошёл по ней влево и оказался в более лёгком внутреннем углу чёрного цвета. Смущаться было нечему – мне хватало сил и задора взлетать на одном дыхании. И вскоре я увидел «крышу» горы, куда выводила седьмая верёвка. Немного проще, но эта разница была определяющей. Всего лишь чуть-чуть…
– Быстрее, ребята! – подгонял я друзей. – Надо сегодня постараться успеть на вершину.
– Чего такая спешка? – устало возражали они. – Может, завтра?
– А если непогода? А если снег с ветром?
Так получилось, что оставив рюкзаки под скальной башней, уже в полной темноте мы пролезли заключительные три верёвки и оказались на высшей точке Ужбинки. Именно по её стене протянулся наш маршрут. Вечер выдался тихим, вдали, у подножия гор, россыпью разноцветных огней «мерцали» город Алматы и окружающие посёлки. Несколько фотографий на память в окружении чернил, пара видов на отрешённое мерцание в глубине… вот и вся вершина. Тяжёлые взгляды Сергея с Никитой, мои с трудом ворочавшиеся губы, складывавшиеся в улыбку.
– На последней стенке по десятой верёвке я понял, что устал, – ворчал я, когда мы готовились к ночи.
– Что так? – запрокинув голову, силясь вытрясти из бутылки с водой последнюю каплю, съязвил Сергей. – А может, сегодня вниз будем спускаться?
– Сегодня не получится, ни фига не видно… вот ещё и звёзды облаками затягивает.
– Хорошо, что еды взяли, – сказал Никита. – Пусть и немного, но хватило червячка заморить.
– Когда на одной левой руке повисать уже не получалось, стало понятно, что вымотался, – закончил я мысль. – На правой ещё держался, даже на передних фалангах пальцев. Но левая начала подводить.
Из мешка я достал по куску хлеба и паре конфет на брата. Протянул Сергею с Никитой, сгрёб свою часть. Никитка оказался в углу, практически в яме, придавленный другом, а я сидел снаружи, зато полностью владея своей половиной спального мешка. Им мы накрыли колени.
– Никто не против, если я музыку включу? – спросил наобум. Даже не думая трогать мобильный телефон. Однако…
– Да включай, мы уже почти спим, – тихо пробормотал Никита. – Там воды осталось?
– Глоток, – также тихо ответил я и передал бутылку. А сам заставил себя залезть за пазуху и извлечь сотку.
Звёзды плыли в близком небе – как по ветру. Словно их гнал приближавшийся шторм.
– Бесаме, бесаме мучо… Квесто нель фьеро ста ноте ла ультима вес… Бесаме, бесаме мучо, – далёким голосом пела о любви и романтике итальянка. Пела так, что хотелось забыть обо всём и расправить крылья над этой ночью. И улететь в далёкую страну, где вечное лето, где люди счастливы от самого процесса жизни… без антуража, без «наворотов». Наверное, это было самым важным в ступеньках лета-2012. Просто жить, просто лазить новые маршруты, просто пить последний глоток воды и… достигать цели.

Ночь мы провели сидя, прижавшись друг к другу. Периодически трясла дрожь. Иногда приходилось ворочаться, освобождая занемевшую на камнях часть тела. И утром, едва рассвело, нашли путь в кулуар в сторону горы Ласточкино Гнездо. Несколько спусков по верёвке. И дальше – к палатке по безопасной осыпи. А над нами, окутанная облаками, периодически роняя хлопья снега, поднималась невероятно суровая стена. Которой мы осмелились противопоставить свои силы и чувства. Линия маршрута взмывала в поднебесье… и сидя на пороге, прихлёбывая чай, я вспоминал, как выглядела наша палатка сверху. Вчера эти безопасные площадки казались другим миром. Крохотная точка, как мечта о глотке горячей воды после восхождения, – мечта, которая непременно сбудется. Надо лишь верить в себя и друзей. И стараться всё сделать правильно.
Открытие нового скального района такого масштаба – событие в высшей степени незаурядное. Учитывая восемьдесят лет освоения гор Малоалматинского отрога, можно сказать, что произошло чудо, которым есть шанс грамотно воспользоваться. Здесь на склонах вершин, которые окружают ледник Аристова, собран настоящий букет перспектив. Во всяком случае, мой восторг выразился одной фразой: «Хотел, как всегда, а получилось гораздо лучше». По скальным рёбрам Ужбинки, Трезубца, Ласточкиного Гнезда, Нурсултана можно открыть много интересных маршрутов. А северный склон пика Аристова предлагает шикарные возможности порезвиться любителям льда и микста, пусть и не столь сложные. Подход к ущелью сравним с заброской в любых других горах… притом, что не надо ехать в чужие страны за сотни километров. Этот район – наш, домашний.
Скальные маршруты, что удалось проложить на стенах пиков Учитель и Мария тоже интересны, но – единичны. А здесь… стены, сложенные в гигантскую интересную систему. Где сделан лишь первый шаг в освоении. Уже уходя вниз, Никита, Сергей и я пожали друг другу руки, глядя на удавшийся маршрут. И я рассмеялся:
– Вчера лазил на гору с талгарцами! Лучше бы я умер. Сегодня с ними же уходил из-под горы домой… лучше бы я умер вчера!
Спасибо вам, друзья! За поддержку, за веру в новое и прекрасное.