Горькие воды Аягоза. Битва с джунгарами на реке Аягоз

Мурат УАЛИ, Марал ТОМПИЕВ
В войнах между казахами и джунгарами было много безымянных битв, лишь некоторые из них остались в анналах истории благодаря упоминанию в письменых источниках. Об Аягозской битве нам известно из отчёта русского посланника в Казахское ханство Бориса Брянцева. Кроме того, эта битва является очень характерным эпизодом казахско-джунгарских войн. В ней сполна проявились не только методы ведения боевых действий казахов и джунгар, но и менталитеты обоих народов. Поэтому она достойна подробного описания.
Брянцев, будучи в «Казацкой орде» зимой 1718 года, со слов нескольких казахских участников битвы, пишет, что прошедшей осенью, 1717 года: «…ходило на калмык их казачьего войска 30 000 человек, а сошлись де с ними калмык человек с тысячу, с которыми у них была баталия до вечера, и ночью де калмыки, нарубя лесу, сделали деревянный вал и сели в осаду. А казаки де також сделали деревянный же вал выше калмыцкого, и с того валу по калмыкам стреляли два дня. И на третий де день явилось со стороны калмыцкого войска ещё с тысячи полторы и наехали на кашевые их станы, и кашевары де испужався побежали, а за ними де и их казачье войско возвратилось…» По словам другого свидетеля: «На третий день, поутру рано, приехали множество калмыков и напали на их войско вдруг. Они де казаки стреляли по них из фузей. И калмыки напали на них с копьи жестоко, и они де не стерпя того, побежали все. И за ними де калмыки гнали полдни и их многих людей побили».
Удивляет отсутствие победы над джунгарами в первый день при соотношении численностей казахов и джунгар, как 30 000 к 1000, или 30:1, и победа джунгар на третий день при соотношении как 12:1. Хочется воскликнуть: «Позор джунглям!» и посыпать голову пеплом. Но есть косвенные основания считать численное соотношение не таким позорным для казахов. Каким же было реальное соотношение сил? Каков был рельеф местности? В какой части Аягоза это произошло?

Имея коня, путешествуй…

Было понятно, что ответы на эти вопросы может дать только поездка в Восточный Казахстан на место битвы. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Но куда ехать? Когда обсуждался маршрут поездки, то помочь нам вызвался наш друг Естай Кырыкпаев – уроженец Тарбагатайского района. Он сказал, что родился и вырос на реке Аягоз, и добавил с подлинно казахской афористичностью: «Асын барда ельге берiп, ель таны, атын барда жерде журiп, жер таны» – «Имея средства, накорми людей – узнаешь народ, имея коня, путешествуй – узнаешь страну». Поэтому, отбросив сомнения, оседлав своего механического тулпара по кличке «Лэндкрузер», мы выехали рано утром из Алматы в Восточный Казахстан.
Известно, что в среднем течении Аягоза находится мемориал легендарным возлюбленным казахского эпоса – Козы-Корпеш и Баян-Сулу. Своё путешествие по Аягозу мы решили начать с него. Но, как оказалось, найти его не так просто. К мемориалу не ведёт хорошая дорога, нет ни рекламы, ни ясных указателей. Естай, сидя за рулём, нервничал и пользовался указаниями местных жителей. Лишь под вечер, уже на самом закате, поплутав по степным дорогам, мы нашли это сооружение. Сразу впечатлила дикая красота этой одинокой пирамиды, стоящей среди голой степи, её красные камни, сверкающие на фоне красного заходящего солнца. Она была сложена из красно- го природного камня высотой около 12 м, толщиной стен около 2 м и похожа на огромный шлем воина. Рядом на табличке написано, что мемориал построен в VIII–IX веках, но выглядит как новый. Видимо, недавно отреставрирован. Мемориал находится в степи, на правом, западном берегу Аягоза, в 7 км от пос. Тараулы и в 11 – от железнодорожной станции Тансык. Удивительно, что архитектурный памятник республиканского значения, одно из самых древних сооружений на территории Казахстана, претендующее на общетюркскую святыню, настолько заброшен. Нет никакой инфраструктуры, не подведены дороги, через Аягоз пришлось переезжать вброд, нет ни указателей, ни информации, ни сувениров. Хотя даже при незначительной пропаганде мемориал мог бы стать не только местным, но и республиканским брендом и объектом паломничества туристов.
Но это не то, что мы ищем, поэтому едем дальше.

К ночи приезжаем в пос. Тарбагатай. Это уже верховья Аягоза и родные места Естая. На следующий день осеннее солнце светило как по заказу. Воздух опьянял свежестью и предчувствием важных событий. На юге сверкала снежным покровом гора Окпеты, а восточнее её угадывались снежные вершины хребта Тарбагатай. Аягоз катил на север свои прозрачные воды с северных склонов хребта по широкой долине, обрамлённой цепью холмов. Русло реки густо заросло тугаями, так что сделать «деревянный вал» было из чего. Возле посёлка река поворачивает и течёт на запад. Дальше, возле города Аягоз река снова поворачивает и течёт на юг в Балхаш. Таким образом, река делает большую петлю. Это и послужило причиной её названия Ай-агыс. Ай – древнетюркский корень, означающий поворот, вращение (ср. айналу), агыс/окуз – река. Получается Айагыс/Аягоз – поворачивающая (вращающаяся) река.
Изучаем карты, расспрашиваем местных жителей. Судя по карте шведа Рената, составленной в 1730-е годы, граница между казахами и джунгарами шла от Балхаша на север, западнее реки Аягоз, вдоль рек Баканас и Шар, и упиралась в Иртыш. По Баканасу и Шару стоят одиночные высокие сопки, называемые казахами Бас караул, Орта караул и Аяк караул. На этих высотах размещались джунгарские караулы. Известно, что у джунгар была развита пограничная караульная служба, обеспечивающая безопасность внутренних районов страны. В пограничной зоне кочевали специальные хозяйства – отоки, называемые джахацин и руководимые зайсаном. В этих оттоках формировались малые (до 300 цириков) и большие (до 5000 цириков) караульные отряды. В то время в Северной Джунгарии пограничной службой командовал Церен Дондоба.
Здесь на месте стало понятно, что территория течения реки Аягоз в те времена кроме пограничной зоны была также пересечением караванных путей. Из Центрального Казахстана через Каркаралы и нынешний город Аягоз вела так называемая «сергиопольская дорога». Далее на восток она проходит через пос. Тарбагатай и ведёт на озеро Зайсан и в верховья Иртыша. На юго-запад, в Среднюю Азию шёл участок древнего Шёлкового пути, на юго-восток – дороги в старую ставку хунтайши на реке Эмель, или в новую Ургу на Или. Собственно, и сейчас город Аягоз является крупным транспортным узлом.
Жители пос. Тарбагатай рассказали нам про топоним «Ногай кырылган» между руслом одноимённого ручья и рекой Аягоз. Объяснения происхождения топонима оказались противоречивы. Кто-то из жителей считает это местом сражения с джунгарами, а кто-то – местом более позднего убийства ногайских купцов. На наш взгляд, заурядное для степи убийство нескольких купцов называть громко «Ногай кырылган» маловероятно. Подобные названия в форме «Калмак кырылган» давались местам сражений и массовой гибели воинов. В данном случае более вероятно, что в этом названии отразилась народная память о поражении ногаев как представителей Киши жуза. И Каип и Абулхаир были предводителями племён Киши жуза, соответственно и большинство воинов были из их улусов. Хвалиться было нечем, поэтому народная память списала поражение на ногаев. И до, и после казахи не раз терпели поражения от джунгар, но нигде в Казахстане нет места под названием «казак кырылган». К тому же вдоль упомянутого ручья, а также вдоль русла верхнего притока Аягоза – речки Карасу – мы нашли множество калмыцких могил. Там же мы нашли и старый полуразрушенный мазар из сырцового кирпича в казахском шлемовидном стиле. Когда он построен и кому принадлежит – требует дополнительных исследований.

Охота на «чёрного волка»

В 1716–1720 годах джунгарский «чёрный волк» выяснял отношения с китайским «золотым драконом» в Тибете. Главные силы джунгар были задействованы на юго-восточном фронте. В то же время русские экспедиционные отряды, продвигаясь вверх по Иртышу, основывали Ямышевскую, Омскую, Семипалатную, Долонскую, Убинскую, Усть-Каменогорскую крепости, вытесняя джунгар с правобережья Иртыша. «Чёрный волк» постепенно отступал, предпочитая не ввязываться в ещё одну широкомасштабную войну с северным «медведем», но больно огрызался. Хунтайши Цеван Рабтан был в растерянности. Возникла реальная возможность разгрома Джунгарии и раздела её территории между Китаем и Россией…
Отвлекаясь от темы, следует упомянуть, что в одной из стычек с русскими в 1716 году джунгары взяли в плен шведа, бывшего артиллериста, Юхана-Густава Рената, который был в Сибири в русском плену после Полтавской битвы. Ренат пробыл среди джунгар семнадцать лет и вместе с Цеван Рабтаном стал одним из отцов джунгарской «пороховой революции». Под его руководством были построены рудники и оружейные заводы, налажено производство пушек, ружей и пороха, начерчена карта Джунгарии. Его деятельность по созданию джунгарского «военно-промышленного комплекса» оказала огромное влияние на перевооружение джунгарской армии и, соответственно, на казахско-джунгарские отношения.
В Казахском ханстве в последние годы жизни Тауке хана его внучатый племянник Каип был избран ханом Младшего жуза, а после смерти Тауке в 1715 году стал старшим ханом казахов. Будучи в ссоре с Цеван Рабтаном Каип горел жаждой мщения. Понимая потенциальную мощь и силу Джунгарии вообще, но видя её кризис в частности, Каип хотел склонить к совместным действиям против джунгар Россию. Казахский хан через сибирских воевод отправил несколько писем Петру I с предложением прислать войска. Пока Китай терзал Джунгарию с востока, Каип хан предлагал добивать Джунгарию с запада. Российские власти отнеслись к предложению благосклонно, но выжидали, пытаясь выяснить, что представляет собой Каип, и присылали не войска, а послов и подарки.
Северо-Западный фронт джунгар против казахов в это время оказался защищаем только караульными гарнизонами. Поэтому ханы Каип и Абулхаир осенью 1717 года, не дождавшись российской помощи, решили воспользоваться благоприятной ситуацией и потревожить логово «чёрного волка». Казахское войско пришло с запада на реку Аягоз. Там и произошла Аягозская битва.

Включая логику…

Результат Аягозской битвы и соотношение численности казахов и джунгар как 30:1 напоминает Орбулакскую битву, только с противоположным знаком и для джунгар, и для казахов. Такое возможно только при определённом рельефе местности, не позволяющем наступающим развернуть войска и обойти оборону с флангов. Но местность здесь открытая, ни Аягоз, ни холмистые отроги Тарбагатая не представляют серьёзного препятствия для всадников, это не Фермопилы и не Орбулак. Поэтому при таком соотношении у джунгар не было бы никаких шансов, даже будь они вооружены автоматами Калашникова. Даже когда джунгар стало две с лишним тысячи, и они выиграли бой. Они не могли уничтожить всю армию! Для этого каждый цирик должен был нанизать на копьё по десятку казахов. Это невероятно. По оценке одного из участников битвы, казахские потери составили около 400 человек, а по оценке российского историка Боброва Л. А. – около 5 процентов. Пусть джунгары перебили в последнем бою даже 2000 казахов и заставили отступить оставшихся 28 тысяч. Но что было потом? Неужели один проигранный бой мог заставить уйти огромную армию (если таковая была)? Неужели войско в 28 тысяч не могло отойти, перестроиться и, вернувшись, окружить малочисленный джунгарский отряд и уничтожить? Повторим, что невозможность большой армии одолеть малый отряд противника бывает только при наличии крепости или естественного узкого прохода, охраняемого таким малым отрядом. В долине Аягоза таких мест нет. То, что казахское войско ушло сразу после первого боя, говорит о том, что казахи, потерпев поражение, поняли, что джунгар им не одолеть. На открытой местности такое возможно, если численности джунгар и казахов были сравнимы. На наш взгляд, в вышеупомянутом отчёте Брянцева численность казахов завышена, а численность джунгар занижена.
Включим логику и попытаемся оценить реальную численность про тивников. Каип хан, ставший старшим ханом после смерти Тауке, не был ещё достаточно известен русским. При этом он не был общеказахским ханом. Он опирался на поддержку алшинов и часть племён Орта жуза. Но он очень хотел понравиться русским властям и писал письма Петру I. Такие же письма писал и Абулхаир хан. Русские власти хотели понять, кто же среди нескольких казахских ханов наиболее сильный, с кем лучше иметь дело. Поэтому посылали послов-разведчиков. Каип хан понимал это, а также то, что главным аргументом силы является количество собираемого войска. Если хан собирал 10 тыс. войска это одно, а если 30 тыс., то – другое. Поэтому через посла Брянцева Каип хотел выглядеть в глазах русских властей авторитетным и сильным ханом. Очевидно, что для этого он мог научить всех, с кем мог общаться Брянцев, говорить о 30-тысячном войске. Разумеется, в Казахском ханстве могло собраться 30 тыс. воинов и даже более – на святое дело, на защиту родины. Но в данном случае это был заурядный грабительский поход на чужую территорию, затраты на который были невелики. Поэтому факт поражения был неважен. Ну, закончился набег неудачно, ну и что? Не первый и не последний раз. Гораздо важнее было произвести нужное впечатление на русские власти. Чего Каип и добился. Правда, воспользоваться не успел – был убит при невыясненных обстоятельствах. А в отчёте Брянцева осталось выдуманное число – 30 тыс. Обычная численность казахского войска, выступающего в поход, в те годы составляла 10–15 тыс., а часто и того меньше. Это более реальные числа. Они подтверждаются и письмом Каипа Петру I, в котором он говорит, что готов выставить для совместных военных действий 10–15 тыс. воинов. Но даже и такое войско в степи не передвигается одной общей массой. По словам казахского историка, специалиста по военному делу казахов, Айболата Кушкумбаева: «в походе войско передвигается отдельными небольшими отрядами на расстоянии конного перехода для обеспечения лошадям подножного корма. Впереди двигается авангард численностью до 2000 воинов, сзади такой же арьергард». Поэтому столкновения сразу 30 тысяч (или пусть 15 тыс.) казахов с 1000 джунгаров быть не могло. Если принять 400 убитых в последнем бою казахов плюс некоторое число убитых ранее в перестрелке (50–100) за 5 процентов стандартных потерь от общей численности, то получим численность казахского войска – около 10 тысяч воинов.
Приводимые в отчёте данные о численности джунгар противоречивы, и также вызывают сомнение. Вряд ли джунгары выстроились парадным строем, встречая казахское войско. В условиях засады и маскировки стрелков в складках местности, или за «деревянным валом», трудно достоверно оценить их количество. Кроме того, джунгары могли специально усыплять бдительность противника, преуменьшая свою истинную численность и скрывая некоторое число воинов в ожидании подхода главных сил. Очевидно, что в первый день битвы не все казахское войско, а всего лишь его авангард встретился с джунгарским пограничным отрядом приблизительно равной численности. В последующие дни к месту предстоящей битвы подтягивались основные силы. Днём подходили казахские отряды, а ночью скрытно – джунгарские. По признанию самого Цеван Рабтана российским посланникам, ему приходилось держать на казахских границах до 30 тысяч войска. Если разделить это число на две пограничные зоны: Северную Джунгарию (Восточный Казахстан) и Южную Джунгарию (Западный Жетысу), то получим максимальный ресурс пограничников – 15 тысяч воинов. Это оценка сверху. Вероятно, к моменту решающего сражения реальная численность джунгар была в диапазоне от 3000 до 10 000.

«И напали на них с копьи жестоко…»

Логика уже включена. Теперь добавим ей оборотов и попробуем реконструировать ход битвы. Осенью 1717 года казахское войско пришло из Центрального Казахстана по «сергиопольской дороге». Конечно, оно не могло быть незамечено джунгарской пограничной службой, и сигнал о приближении неприятеля полетел по караульным отрядам. Один из таких отрядов встретил казахский авангард в верховьях Аягоза. Джунгары, отслеживая маршрут движения казахского войска, заранее устроили засаду, нарубили деревья для «деревянного вала», и встретили казахов залповым ружейным огнём. Массовое применение ружей при обороне – одна из особенностей джунгарской оборонительной тактики. Она имеет свою историю и связана с «пороховой революцией» и перевооружением джунгарской армии огнестрельным оружием, но это большая и отдельная тема…
Встретившиеся отряды начали перестреливаться. Пока подходили основные отряды Каипа и Абулхаира, пока ханы, преодолевая свои разногласия, спорили и решали что делать, пока выбирали батыра для жекпе жек, время было упущено. Казахи были уверены в своем численном превосходстве, беспечны и хотели добиться победы «малой кровью». Но реализовать численное превосходство они не успели. Ночью к джунгарам подошли ещё один или даже два отряда, оставшиеся незамеченными. Джунгары собрали свои силы в «кулак». Возможно, всё равно их было меньше, чем казахов, но не в 30 раз! А джунгарский нойон Церен Дондоба понимал, что при численном превосходстве противника на открытой местности, промедление смерти подобно. Он знал, что делать, и не собирался воевать «по правилам»…
Главной причиной победы называется мощная копийная атака джунгарской конницы. Применение длинных копий отрядами лёгкой конницы было ещё одной особенностью наступательной тактики джунгар, поэтому об этом следует сказать особо. По утверждению вышеупомянутого российского историка Боброва Л. А.: «С начала XVII века джунгары стали широко практиковать применение длинных копий лёгкой конницей. Если в раннее Средневековье копья и пики были оружием тяжёлой панцирной конницы, а бездоспешные воины применяли их лишь эпизодически, то в позднее Средневековье ойратские и монгольские правители стали практически поголовно снабжать длиннодревковым оружием своих лёгких лучников. Данное решение при всей своей изящной простоте, оказалось исключительно эффективным». В зависимости от ситуации, численности противника и рельефа местности копейщики могли выстраиваться для атаки в линию – «лавой» или в две линии – «клином», или «обратным клином» – для удара по флангам. В каждой линии могло быть несколько шеренг под прикрытием лучников. В таком случае атаки шли волнами – одна за другой. Когда обученная и дисциплинированная джунгарская конница, выстроившись в выбранный боевой порядок, ощетинившись несколькими тысячами 5-метровых пик, стремительно атаковала под гром барабанов и звуки труб, то выдержать такую атаку было очень трудно.
По примеру джунгар вооружаться длинными копьями стали и казахские воины, а впоследствии даже русские казаки. Среди батыров получил распространение вызов противника на поединок – «жекпе жек» и схватка с помощью длинных копий. В этом у казахских батыров не было равных. Но в массовом сражении эффект зависел не от силы и ловкости отдельного воина, а от слаженности и дисциплины всего отряда копейщиков. В казахском ополчении этого зачастую недоставало, а джунгарская армия как раз отличалась своей дисциплиной. В то время это была самая боеспособная и дисциплинированная армия в Центрально-Азиатском регионе. Кроме того, джунгары имели огромный боевой опыт сражений с превосходящими силами противника. В частности, в XVII веке они не раз побеждали противника при его численном превосходстве. Так было в битве с бухарцами на реке Талас, в битве с халха-монголами на озере Ологой и в ряде других сражений. В битве с превосходящими силами маньчжур при Улан-Бутуне джунгары выскользнули из окружения и ушли от неминуемого поражения. При таком опыте сражений, воинском искусстве командиров и дисциплине солдат победа джунгар в Аягозской битве выглядит закономерной.
На рассвете третьего дня в полной тишине джунгарская конница выстроилась в боевой порядок «обратный клин» (с оттянутым назад центром). Завыли боевые трубы, забили барабаны, в одной линии взметнулись чёрные значки, в другой – жёлтые. Джунгары опустили копья и сомкнутым строем устремились в атаку, охватывая лагерь противника с флангов. Позади копейщиков скакали лёгкие лучники. Казахи, уверенные в своём численном превосходстве, не ожидали такой быстрой и мощной атаки. Они попытались остановить атаку залпами из ружей. Но ружей было мало, фланги открыты, и джунгары врезались в казахские позиции, как нож в масло. Копейщики смяли первые ряды, а лучники расстреливали оставшихся в упор… Казахи не выдержали… А может быть, и выдержали первый удар… Но копейщики, определив слабый фланг, не ввязываясь в отдельные поединки, отступили под прикрытием лучников, перестроились обычным «клином» и ударили в слабый фланг второй раз. Тут уж точно казахи не выдержали, смешали ряды и «обратили лицо в долину бегства»… Впоследствии место битвы назвали «Ногай кырылган».
После возвращения с Аягоза Каип хан, потеряв авторитет, правил недолго, и в 1718 году «отправился в небытие» при невыясненных обстоятельствах.
К 1722 году ситуация изменилась – вслед за Каипом отправился непримиримый противник джунгар китайский император Канси. Цеван Рабтану удалось установить перемирие с преемником Канси и урегулировать отношения с Россией. Но мир достался ему дорогой ценой – потерей Тибета и территорий на правом (восточном) берегу Иртыша.
Джунгария и Казахстан остались жекпе жек – один на один. Цеван Рабтан, желая компенсировать потери территорий, стал перебрасывать войска с востока на запад, готовя 1723 год… Зато Абулхаир, усвоив жестокий урок поражения, стал выдающимся полководцем. А горькие воды Аягоза стали залогом славы Буланты и Анракая…
Но это уже другие истории.

Фото авторов

Метки: Марал ТОМПИЕВ, Мурат Уали