Тимур КОВАЛЁВ
Родился я у реки, и её быстрое течение, песчаные косы и зелёная пойма, будут тянуть всегда на иртышские берега…
Наверняка если бы родился у моря, то впитал бы в себя гладкую безбрежную прелесть спокойной воды в штиль и подставлял бы солёным брызгам своё лицо в штормовой ветер.
Очень часто рыбацкая нешуточная страсть впитывается в твоё естество с раннего детства, когда ты ещё совсем маленьким ребёнком тащишь на отцовскую или братскую бамбуковую удочку своего первого чебачка.
Тут и прадед мой Александр, попоморски Оляк, доживший до ста двух лет в далёкой северной Архангельской губернии со своими рыбацкими генами. Он был настоящим рыбаком, кормившим своим промыслом семью в тяжёлые годы, ловил рыбку в водах красивого озера под не менее красивым на званием Святое.
Сейчас я живу в Экибастузе, до родного Павлодара и любимой реки сто пятьдесят привычных, езженных-переезженных километров. Они кажутся лёгкой прогулкой, когда я еду на рыбалку. А езжу я туда с завидным постоянством и, как правило, одной и той же компанией. Точнее, варианты коллектива бывают, но обычно я в них связующее звено.
MR. NADА, MR. OTVALI & MR. POYDЁT
Три персоны за редким исключением: Тимур Ковалёв – автор этих строк, и мои друзья Александр Шарипов и Николай Токарев. Саша метко окрестил нас в своей незабываемой, абсолютно точной манере как Mr. Nadа, Mr. Otvali & Mr. Poydёt. Сашка вообще мастер на афоризмы, они из него сыпятся, только записывай, правда, опубликовать получится далеко не каждые, в силу полуматершинного налёта. Мне припоминается на нашей недельной рыбалке Сашкина фраза, брошенная в сторону молодёжи: «Ещё вчера от конфет морды воротили, а теперь рафинад наяривают и улыбаются». И её ведь чуток пришлось подретушировать – цензура. Mr. Nadа – это я. Больше всех надо. Нужно обо всём и обо всех подумать. Запастись. Разложить. Упаковать-распаковать. Принести-отнести. Надо! Давай! Вперёд!
Отнимают ли нравственное здоровье эти обязанности? Но если звёзды зажигаются, значит, это кому-то НАДО!
Знаю точно одно, если ехать большой компанией и надеяться на сознательность абсолютно всех, то пара сознательных из десяти разгильдяев всегда найётся и будет обрабатывать последних. Мне это не нравится, я за равное распределение обязанностей, присутствие некоторой вселенской справедливости на клочке земли и в ковшике воды. В нашей последней многолюдной рыбалке, когда мы в компании восьми человек неделю обживали иртышскую косу, я предложил институт дежурств.
Предложение приняли все. Всем хватило времени порыбачить, всегда были горячий чай и пища, дрова и порядок за столом. Хотя были попытки «завалить» службу, которые я по старой своей сержантской привычке старался пресечь на корню.
Постоянное «сержанство» вызывает неприятный побочный эффект в виде необоснованного ворчания-бухтения даже без явного на то повода.
Mr. Poydёt – это Коля. Русский «авось» как символ мироустройства, хотя по внешнему виду типичный кавказский мачо. Колька обаятелен и харизматичен. С ним так легко общаться, как и тяжело вести общий быт. Он, как большой ребёнок. Вещи на рыбалку собирают его дети, тоже далеко не суперорганизованные, или жена. Часто забывает самое необходимое: шапочки в ветер, плащи в дождь, ложки к обеду.
Может пойти в водное путешествие с минимумом бензина в баке. Не может, а пойдёт, то ли лень залить, то ли действительно верит, что топлива хватит.
Его всё устраивает. И что самое главное, ему везёт почти всегда, и последняя капля топлива проходит сквозь жиклер карбюратора в метре от базы.
За годы наших совместных рыбалок он, конечно же, поднаторел в организации собственного эго, но эго часто перевешивает общие интересы.
Mr. Otvali – это Саша. Всё в его рыбацкой сущности замечательно. И организован, и укомплектован, и умыт, и побрит. Много читал, плавал, видел, знает. Теоретически подкован. Материальная часть
близка к совершенству. Джиг только осваивает, но имеет несомненные достижения. В середине лета на общих рыбалках оставался с постоянным «нулём». Психовал и не позволял вмешиваться в свои неудачи. То есть громко озвучивал первое слово этого абзаца. Когда ты чему-то обучен, а твой друг находится в состоянии поиска и терпит неудачи в лоне общей страсти, то невольно хочется «разобрать полёты» и помочь. Саша же и в неудачах и в радости трофейных успехов находится в камуфлированной одежде собственного видения всего и вся. Это видение зачастую не совпадает с моим, а так как мы ловим иногда с одной лодки, то случаются фехтовальные выпады спиннингов в сторону старых друзей. Надеюсь, найдём компромисс или хотя бы компромиссис.
РЫБАЛКА, КАК МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ
Всего понамешано в нашей жизни: и радостей, и разочарований… Рыбалка, как маленькая жизнь, в ней всему есть место: рыбацким радостям, адреналину трофеев, сонливой скуке бесклёвья, смешным глупостям и огорчительной неудачливости.
Всегда поражаюсь, насколько же разными получаются наши выезды. Вроде и люди те же. Река в том же направлении течёт и место привычное. Но каждый раз это книга с ещё свежеслипшимися непрочитанными страницами. И так приятно, потихоньку разлепляя эти странички, читать её.
Что заставляет покидать нас свои уютные дома и тёплые квартиры, подставлять своё лицо холодным ветрам и ливням? Нет, ну я понимаю, когда погода шепчет ласково и убаюкивает штилем. Но вот когда так – жёстко и бескомпромиссно, что нет-нет да и мелькнёт мысль о домашнем уюте. Видимо, эта страсть, замешанная на адреналиновом кайфе, ожидании трофея и задушевных мужских разговорах у костра гораздо сильнее любви к приятным впадинам вашего дивана, которые так рельефно подчеркивают очертания наших, иногда, не атлетичных тел.
Было это иль не было, уж и сам не знаю. Может, приснилось в фазе быстрого сна и накрепко срослось с действительностью, а может, явь настолько сюрреалистична, что вполне смогла сойти за сон.
Где-то в середине октября несколько лет назад, когда багрянозолотая листва уже опала и была стремительно унесена Иртышом в сторону Омска, а пойменные анорексичные деревья подмерзающими скелетиками ждали прихода зимы, мы с Колей выбрались на поседевший Иртыш в надежде изловить что-то по-осеннему крупное и зубасто-клыкастое.
ЧРЕЗВЫЧАЙНО СЕКРЕТНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
Надо сказать, что опыт мой спиннинговый начался только тем летом и был отмечен лишь десятком щук с одной точки на два-два с половиной килограмма. Хотя я, несомненно, радовался и этим «рекордам», тем более что прокузьминовски настроенный кидал в реку исключительно поролон, самопально изготовленный в ненаучной, но чрезвычайно секретной лаборатории.
Помню восторг от первой поклёвки и на неверие Николая как доказательство продемонстрировал яркие зазубрины от зубов слегка виртуальной судако-щуки на окислившемся теле «чебурашки».
С самого раннего детства рыбачил я на закидушки: бессонные ночи, удочка с поплавком у самого края удилища и как компенсация стерляжья уха. Из трофеев судак на пять килограммов, вытащенный без особых хлопот. Спиннинг в моём тогдашнем понимании – это на один заброс семь бород карла-маркса и фридрихаэнгельса. Ну, просто давно это было, а учителей рядом хороших не оказалось. Но вот разве сравнишь спиннинговое вываживание, когда на конце плетни – да хоть окунь полукилограммовый, с загруженным тяжестью свинцовой болванки на конце закидухи, пусть и борзым судачком двухкилограммовым.
Колян уже пару лет ходил со спиннингом и стабильно вытаскивал травянку на наших закидушечных рыбалках. Я относился к его «успехам» со снисходительностью старого акына, который, перебирая две струны своей домбры, понимает, что гитаристы ещё ищут своё звучание, а он давно нашёл.
Но всё-таки я взял в руки подаренную мне телескопическую палку с убогой, ничего не весившей катушкой и в несколько забросов поймал судачка на кило. Ну, как поймал, приклеился к «кастмастеру», бедолага, ничего я не почувствовал, вытащил, а там на удивление моё – судачок. Но процесс понравился, есть движение, мобильность и даже при бесклёвии возможность что-то менять, придумывать.
В Интернете прочёл Кузьмина, настряпал поролона и стал совершенствоваться пока что в бесчисленном количестве совершенно пустых забросов. Никаких подсказок, только свой собственный эмпириокритический, а скорее эмпириокретинический подход. Надо сказать, я и сейчас развиваюсь тем же путём.
ЧЕЛОВЕК С ПОРОЛОНОВОЙ ФАБРИКИ
Что-то я совсем в глубины океанские полез на батискафе собственных воспоминаний. Так вот, в ту осеннюю рыбалку стояли мы с Колей на своей рабочей точке, всё лето приносившей нам радость рыбацкую. Коляша бросал на силикон, я, с упорством человека, работающего на поролоновой фабрике, – свои изощрённые пористые рыбки. Вода в Иртыше – около семи градусов, хищник какой-то вялый, одна щука подплыла из любопытства вплотную к лодке и, посмотрев на нас с видимым превосходством, ушла на глубину. К обеду на мой абсолютный ноль у партнёра было несколько поклёвок и две двухкилограммовые щуки в садке. Причём обе были вытащены на силикон совсем уж дичайшей расцветки и размера. Мой поролон выпадал из уловистой обоймы, да и не было у меня в моём тогдашнем ящичке ничего подходящего для этих условий. Сами понимаете, когда рядом кто-то успешно ловит, а вы совершаете бесчисленные выразительные, но ничего не приносящие взмахи удилищем и повороты катушкой, то настроение, соответственно, окрашено лимонным цветом самого лимонно-кричащего «мистера-твистера». К тому же стали подмерзать ноги на алюминиевом полу лодки.
Повздыхав-поохав, я предложил Николаю завершить наши выступления поклоном в пояс этому замечательному месту и направиться на стоянку, хотя заметил: «Неплохо бы вон тот уголок на той стороне обловить». На той стороне, в прямом русле выделялся небольшой мысок на достаточно обрывистом берегу. Пошли к нему. Встали в метрах сорока от берега, течение быстрое, но якорь уверенно держит. Я нацепил странное сооружение, состоящее в верхней части из белого полиуретана, раскрашенного перманентным маркером в сюрреалистичной, созвучной этому сну, манере, и в хвостовой, с кусочком потрепанного поролона. Зубастый тройник выпер свои жала на границе этих сочленений.
«Ну, всё, теперь вся рыба наша», – с горестным отчаянием подумалось о приманке. «Чебураху» поставил тоже не слабую, убить при случае можно. Осталось только воскликнуть с гагаринским энтузиазмом: «Поехали!», но я молча, с тем же лимонным настроением, закинул на снос перпендикулярно берегу.
СЕРЕБРИСТАЯ НЕЛЬМА В ПОДАРОК
Почувствовал движение моего «чудовища» по дну, сносило быстро – это как езда на большой скорости по пойменным дорогам, то подбрасывает, то волочит. В конце сноса сделал первую ступеньку, на второй почувствовал чёткий удар в приманку, подсёк, и приятная чувственная тяжесть бьющейся тяжёлой рыбы отдалась в руке: «Есть,Коля, есть что-то хорошее!» Понимаю скепсис всех партнёров по лодке. «Есть» это ещё не значит, что будем это есть, то есть кушать. Это ещё надо в лодку занесть. На быстром течении рыба всегда утяжеляется, хоть и не в разы, но славно чувствуется даже килограммовая, а тут гнуло-загибало так чудесно, что понятно было: «речь идёт» о нескольких килограммах. Коляша стоял с подсаком наизготове и первый увидел что-то светло блеснувшее: «Судак хороший!» Я-то и рад хоть судаку, хоть щуке, всему рад, но вижу, что не судак, неизвестной мне породы рыба. Килограммов на пять, не меньше, красивая, серебристой чешуи нельма.
Вот это подарок за настойчивость. Рад, как ребёнок на карусели, местами даже счастлив. О дальнейшей судьбе этой великолепной рыбы нет смысла рассказывать, ведь это просто сон, может, съел я её и не подавился острой косточкой, а может, гуманизм мой природный победил, плавает и по сей день эта красавица. Но в тот момент, в лодке, я был по-рыбацки счастлив и полон уверенности, что эти прекрасные моменты ещё не раз сойдутся своими меридианами и параллелями на моём рыбацком пути.
БОРЬБА С «СУБМАРИНОЙ»
Но ведь не всегда только победы встречаются на рыбацком пути, есть и печальный опыт. Как это случается – подсак оказался маловат. Верь, не верь рыбацким байкам, но из песни слов не выкинешь.
Ранним августовским утром облавливал джигом вход в затон. Течение приличное, «чебурашка», 35 г, плотненький коротыш-виброхвостик молочного цвета, суетливо вихляет своим хвостиком, видимо, боится щучьих зубов. На одном из забросов, а я люблю дальние забросы даже с лодки, и берёт у меня почти всегда на первой-второй «ступеньке», так вот… Поклёвка была мощной, бескомпромиссной, как и последующая борьба. Сразу стало понятно, что на том конце плетёнки на острых жалах двойника совсем не те двушки-трёшки, и даже отнюдь не пятёрочка. Мощные толчки, нежелающей вываживаться рыбы говорили о её приличном весе и хорошем здоровье. Спиннинг в такт её толчкам сгибался в различные параболы, фрикцион пел свою невыдуманную песню.
После пяти минут борьбы на одном и том же месте стала поддаваться, потихоньку вытягиваю, успеваю даже положить подсак поудобнее. Спокойный, как танк, сам себе нравлюсь, жаль со стороны никто не видит. Не было и тени сомнения, что я её закину в лодку. Всплыла в метрах двадцати. Размерчиком, сопоставимым с той самой лодкой, примерно вполовину меньше, стоит всплывшей субмариной, видимо, мне в глаза смотрит, оценивает мой внешний вид и… сделав несколько выразительных кульбитов из синхронного плавания, уходит опять на дно.
Продолжаю вертеть свою «мясорубку», но без особого продвижения, чуточку подтянув фрикцион, начинаю поднимать, и вот уже во второй раз показалась на поверхности, до лодки метров десять – пятнадцать, не больше. Хитрый глаз нескромного рыбака оценил её как десяточку, но это могла быть и восьмёрочка-девяточка, но и с таким же успехом двенашечка. Ещё один мощный всплеск и визжащий фрикцион, но уже ослабла, чувствую, что ослабла, подтягиваю к лодке, конечно, не очень удобно, спин 2,7, опять же танцор, которому понятно, что что-то вечно мешает и прочая несущественная мишура. Но вот она у лодки, борт к борту, большая и красивая. Самая большая из тех, что видел, а ведь был свидетелем, как друг вываживал десяточку. Держу палку почти вертикально, чтобы не прослабить, подсовываю подсак, всё… в голове – парад планет: мама, жена, доча, друзья, я – супергерой! Но в какой-то момент щука освобождается от джига, а большущая спина большей частью ещё висит наружу и соскальзывает в Иртыш. Не хватило какой-то секунды, а может, и доли секунды…
Не знаю, что испытывают друзья-товарищи по цеху в такие моменты, я же, как-будто ничего не произошло, встал и сделал следующий заброс. Ещё и ещё, и не в желании, чтобы она опять зацепилась, просто от лёгкого отупения ситуацией, а потом стал размышлять, что сделал не так и уж лучше бы не размышлял… Скажу больше, в этот же день подсекал на том же месте ещё что-то серьёзное и тащил полминуты, но даже не увидел.
К вечеру поймал в другом затоне трёшечку и вроде был даже доволен, тем более что у друзей, стоящих на якоре в тридцати метрах, совсем не клевало, но горечь осталась.
ТРИ ГОДА СО СПИННИНГОМ
А рыбалка в эти четыре дня конца августа удалась. Несмотря на погоду: то дождь, то ветер, клёв был, и если бы чуть больше опыта, чуть острее крючки, чуть побольше выбор приманок, то рыбу-то и девать некуда было бы, но мне ли вам это говорить, вы и сами знаете, и даже лучше, чем я. Я ведь на джиг-то и ловлю только три года, а до той поры спиннинг в руки не брал, но захватило по-настоящему и после первых тырканий-пырканий уже заметен и прогресс и результат. А в самом начале этого пути, в районе протоки Малайки, стояли со своим другом Колей в лодочке, кидали безуспешно джиг, а приехали два мастера и на наших глазах за пятнадцать минут закинули в лодку три хвоста и, сказав нам на прощание: «Ребята, на поролон уже два года как не клюёт», – ушли в иртышские дали. Так и в эту рыбалку мы с Колей, уже более мастеровитые, дёргали своих щук и судаков, а наш друже Александр, только начинающий этот славный путь, весь в непонимании, что же это происходит, обрывал насадку за насадкой, не чувствовал поклёвок и только зло матерился на мироустройство и вселенский бардак.
А истина проста: только опыт и анализ собственных успехов и ошибок делают из тебя рыбака, настоящего спиннингиста.
ТРЁХСОТКИЛОМЕТРОВЫЙ МАРШ
Утро очередной иртышской рыбалки совсем не такое осенне-ласковое и безветренно-туманное. А погода очень радовала и глаз и тело. За одни сутки все времена года промчались, как у умирающего жизнь перед глазами, стремительным жизненным калейдоскопом. Встаю утром, всё в инее, тишина зимняя – красота! Стоим на воде, кидаем силикончик, солнышко по-летнему ласковое в осеннем невысоком зените – красота! Приходим вечером и сразу ночь звёздная, костёр и чай дымящийся – красотень!
В череде напряжённой работы, когда и просвета не видно, наступает критический час, когда говоришь себе: «Всё подождёт». Через три часа неспешных, таких приятных сборов, ты, твой верный друг и твой верный дизельный конь, уже готовы к завтрашнему раннеутреннему подъёму и трёхсоткилометровому маршу сперва в сторону, а потом и вдоль берега любимой реки. Свежескачанный сборник мурлыкает в МР3-плеере, и мысли, странные маниакальные мысли, о следующей рыбалке: «Когда смогу выбраться?» С вами ведь тоже, уверен, такое бывает. Кстати, вечером перед рыбалкой чувствовал, что заболеваю – горлопершение, ломота, температура 37,3, но решаю забить на всё и ехать. И правильно сделал, на берегу уже и тени простуды нет, а дома, скорее всего, банально бы расклеился.
Точки для ловли, хоть и старые, уже изученные, но место стоянки выбираем новое, на лесистом берегу. Летом, спасаясь от гнуса, обычно стоим на косах. В низинке ставим шатёр и костёр. Сразу готовимся к ночи, устраивая спальные места в своих «патруляках». Вообще-то штатное раскладывание кресел не превращает наших «проходимцев» в удобное ложе. Поэтому спальные места специально переоборудованы, и теперь есть возможность, вытянувшись во весь рост, спать на ровной поверхности. Спим на надувных матрасах, в спальных мешках. У меня двухместный, просторный. Спать на морозном воздухе очень сладко.
Снится всегда только приятное, иногда во сне подсекаю что-то реально крупное. Обедаем – и на воду. Решаем идти вниз, там два затона, обработаем входы, обрыбимся, а потом будем искать что-то новое. Послеобеденный выход на первой точке не даёт ни единой поклёвки за пару часов, уходим ещё ниже, на берегу – в одиночестве среди вывороченных деревьев «Делика» Союза парашютистов, лодка – на противоположной стороне с двумя «парашютистами». На второй точке снимаю щуку на два с половиной. Ещё двое спиннингистов с берега хлещут. Безрезультатно. У Саши щука на полторашку. Странно, все со струи. Раньше такая мелкая тут не попадалась. Вечереет, и мы уходим на базу. Не шикарно, но хоть не в нулях.
ИГРА В ЖМУРКИ
Утро встречает молочным туманом такой плотности, что возникает трусливая, но очевидная мыслишка чуточку подождать на берегу, пока не рассосётся. Но он и не собирается рассасываться, пасмурно, солнца совсем не видно, хотя оно уже давно встало и висит мути непроглядной едва светловатым пятном. Иртыш – седой в прямом смысле. Решаем выйти и, хоть собирались идти вверх на поиски нового, условия диктуют обратное. Какое там новое, если и изученные берега с трудом угадываются.
Вышли, крутанулись, как в игре в жмурки, и сразу заблудились, хорошо, что есть течение, после дрейфа стало понятно, куда направить нос лодки. Идём в четверть газа, видимость метров тридцать, а иногда попадаешь в совсем плотный туман, и становится по-стивенкинговски жутковато. Нижние точки не радуют, поклёвка только одна у меня, оторванный силиконовый хвост. Эта рыбалка у меня была богата на оторванные вихляющие виброхвостики, целых пять штук, была шальная мысль оснастить хвостик дополнительным двойничком, но не хотелось возиться и цепляться потом больше положенного. Не подсёк так не подсёк, всё и в самом деле не подсекается. Саша подсекает своими ощетинившимися многокрючковыми часто… траву и зацепы.
ПОЛЧАСА БЕЗУМНОГО КЛЁВА
К обеду туман рассеивается, и мы после вкусного борща на полном ходу мчимся в верховья, решаем идти чуть дальше, чем были в прошлый раз. По левому берегу нравится место: подзамытая песком узенькая речка, бровка и обрывистый берег с хорошей глубиной. Вот тут и происходят чудесные чудеса. Я не знаю, как это расценивать. Можно списать, конечно, на глубинные течения, на разгулявшуюся фантазию, на неровности дна и прочие естественные дилетантские отговорки. Но…
Когда я бросал свои приманки на этом же самом месте на следующий день, мне не мешали ни течение, ни неровности, всё, как всегда, обычная чёткая ступенька с хорошо подобранным грузом. А в те полчаса творилось что-то по-настоящему странное и пока для меня необъяснимое. Вначале случилась поклёвка у Саши, подсёк – мимо. «Клюёт, или трава?» – на мой вопрос Саша молча пожимает плечами, на силиконе и свинце никаких отметин. Тут и у меня поклёвка, хороший толчок на падении, кончик спина подернулся, подсекаю. Ничего. Ещё тычёк, подсечка. Ноль.
Вытаскиваю приманку, внимательно изучаю, не нахожу ничего достойного внимания. Сашка то и дело делает подсечки, матерится. Почти каждый заброс – поклёвки, даже не почти, а каждый. Чёткие поклёвки, причём я оставлял силикон на дне без движения, и в этом случае клевало. В итоге так ничего и не вытащили. Гипотез было много, от самых невероятных до приземлённо практичных. Самые продуманные, те, в которых присутствует крупная мирная рыба, играющаяся нашими приманками и хищник с закрытым ртом. Лещ? Стерлядь? Игривый судак? Мог бы для приличия клыки обнажить – обнадёжить рыбаков. Было очень волшебно в эти полчаса безумного клёва, жаль, что не подцепили ничего. Хоть бы забагрили.
Эта точка подарила нам ещё несколько славных моментов. В тот же день мы видели бой очень крупной рыбы в метрах пятнадцати от лодки. Сама не всплыла, но бурлящий всплеск воды и круги оставила очень приличные. А на следующий день у Саши при забросе случилась не очень выразительная, мягкая поклёвка, результатом которой остались страшные (именно страшные) вмятины от зубов на теле крупной «чебурашки». Минутой раньше я вместе с ним рассматривал этот гладенький, серо-окислившийся свинцовый шарик и вот, после этой поклёвочки с обеих сторон – вмятины, которые могла бы сделать собака приличных размеров. Я кидал на этой точке тёмнозелёного червя на офсете с «чебурашкой», тоже прочувствовал поклёвку и увидел свежие зазубрины на свинце. Зацепил дополнительный двойник на грузик и со следующего заброса снял сильно упирающуюся двухкилограммовую щуку.
ПЕРВЫЙ ТРОФЕЙ НА ДЖИГ
Напарник отметился своим первым трофеем на джиг! Обкидывали старое место, вернее, не такое оно уж и старое, в прошлую рыбалку открытое по-настоящему, раньше мимо него как-то проходили все равнодушно, пока я не заякорился правильно и не снял щуку на 4,6 кг. Сашин трофей случился на коротком забросе большого виброхвоста от Rybаlov.kz – мощная поклёвка и недолгое вываживание. Улыбающийся друг и прокушенный палец от первого трофея, расчувствовался, когда снимал с джиг-головки, вот и цапнула. Немного перемешанной крови на
полу лодки: и рыбьей, и человеческой, символика жизни и смерти.
Свою пятёрочку я снял тоже на отработанной точке с хорошо изученным дном. Кинул снайперски рядом с последним клочком травы и тут же подсёк, зацепив Сашин спиннинг. Он готовился к забросу. Матюкнулся не от злости, а от обстоятельств, и стал вываживать. Щука мощно упиралась на грани возможности умирающей катушки. Саша потом мне говорит: «Да ты фрикцион сильно ослабил, вот он у тебя и верещал», я дал ему проверить затяжку фрикциона, хорошо был подзатянут, всё по-честному. Фрикцион и не верещал вовсе, а жалобно скулил, а сама катушка, скрипя усталыми пропесоченными неоднократно подшипниками, всё же «выжила» в этом бою. С грехом пополам запихнул свою борзопятёрочку в лодку и тоже улыбаюсь, позируя напарнику.
Нашли ещё одно перспективное место у выхода протоки, перепад глубин с полутора на пять метров, длинный перекат, на эхолоте хищник на взводе. Долго бросали, но безрезультатно.
Не завели своими, танцующими джигу, приманками. Бросали и вдоль глиняных гор с глубинами и мощным, на грани возможности якорения, течением. Грузики под сто граммов, вот, от чего наши катушенции и «крякают». Всё так же – пусто. Рыбаки-спиннингисты на берегу на наши вопросы об улове, уныло пожимают плечами – пусто и у них.
Возвращались по незнакомой протоке на место стоянки, на полном ходу нашей пятнадцатисильной Suzuki. Впереди заметил мель. «Мель!» – ору своему капитану и через секунду ногами вверх барахтаюсь неуклюже в носу, сотрясая окрестности перлами русской словесности. От резко сброшенного газа по инерции улетаю вперёд, хорошо хоть в лодке остаюсь. Правда, спасжилет на мне, но окунуться в пятиградусную воду все равно не хочется.
В коряжнике побросать так и не получилось, то якорь не давал встать на интересное место, то просто не до коряг было, и два «дубовых», «крокодильей» породы, спина-коротыша, с крепкими катушками, постоянно мешались в лодке.
Всему хорошему приходит конец. Finita la comedia. Сборы, повышенный рык прогревающихся моторов. Пойменные «буераки-реки-раки», уже знакомые мелодии в плеере. Участки привычного шоссейного бездорожья и непривычно новое, до неприличности, дорожное полотно участками в несколько километров. Садящееся в облака солнце. Дымящиеся трубы экибастузских ГРЭС.
Все, дома! Это была не последняя рыбалка той уходящей стремительно осенью.
Не хочу говорить о трофеях, но мечтаю о резко подбрасывающем руку бескомпромиссном клёве по-настоящему хищной рыбы. И вам удачных подсечек и вместительных подсаков. I’ll be back.
Фото из архива автора
Павлодар
