Окончательное решение османского вопроса

Макс ЛЕ
Говорят, в некотором царстве в некотором государстве есть река, в которой водятся османы весом до 5 кг. Лично мне таких никогда ловить не доводилось, но я всегда испытывал безотчётное чувство симпатии к тем, кто рассказывал такие удивительные истории.

Вдохновенную рыболовную лживость я не отношу к и без того длинному списку изъянов рода человеческого. Напротив, по-моему, способность удивлять слушателей небылицами является бесспорным признаком гуманизма, если, конечно, она служит не удовлетворению низменных меркантильных потребностей. Ведь рассказчик пускает свою фантазию в свободное плавание ради удовольствия слушателей и из любви к чистому искусству.
Как-то мне посчастливилось познакомиться с одним инспектором, похоронившим в глухой провинции свой талант импровизатора. Он сопровождал нашу экспедицию, в составе которой было два профессора и один кандидат наук, но держался демократично, стараясь в полевых условиях не демонстрировать своего социального превосходства. Меня, как и прочих рядовых членов экспедиции, он остроумно называл «бастыке» и сам смеялся над своей шуткой. Мы тоже участливо улыбались. Зато длинными вечерами у костра мы все, раскрыв рот, слушали рыболовные рассказы нашего Центуриона (так нашего милиционера прозвали профессора). День и ночь вкалывая на благо отечественной науки, мы мечтали как-нибудь выкроить свободный день и самим испытать хотя бы малую толику из тех невероятных приключений, которые выпали на долю Центуриона. Конечно, удовлетворить своё рыболовное тщеславие нам приходилось исходя из финансовых возможностей бюджетной научной экспедиции, то есть без излишеств вроде дополнительных трат.
Профессора вежливо намекнули Центуриону, что готовы слегка подкорректировать маршрут экспедиции в сторону ареала гигантских османов, в случае если это не будет связано с дополнительными тратами.
– Базар жок! Бастыке! – не ломаясь, согласился Центурион. – Я ваш вопрос в лёгкую решу!
Дело в том, что, судя по всему, гигантские османы водились только в верховьях реки, которая находилась в погранзоне. То есть вопрос нужно было решать с пограничниками. Я имел негативный опыт налаживания с ними неформальных отношений, поэтому вёл себя сдержанно, как и подобает человеку, чья профессия обязывает его не принимать участие в игре, а наблюдать за ней со стороны.
– Ваш вопрос решён! – торжественно сообщил Центурион после ряда телефонных консультаций.
Рубикон перейдён, – на следующее утро мы с двумя профессорами и одним кандидатом наук из рыболовных грёз угодили в суровую реальность.
– Выехать нужно пораньше, часа в три утра, – предложил накануне главный профессор, чтобы на утренний клёв успеть!
– Да, да! – горячо поддержал Центурион, – в четыре уже будет поздно!
Выехали, как и договорились, в три утра. В четыре уже были возле акимата ближайшего аула.
– Сейчас подождём акима и поедем, – объявил повестку дня Центурион.
– А когда он придёт?
– В девять рабочий день начинается. На крайняк в десять.
– Э?! Зачем же мы выехали в три?
– Вы же сами сказали, бастыке!
– Э?!
Аким приехал в начале двенадцатого. Увидев участкового, он пришёл в такое волнение, что произнёс двухчасовую приветственную речь. До обеда, пока длились переговоры, профессора сидели в машине на жаре. Свободное время они посвятили освежению в памяти вербальных конструкций из области неакадемической филологии.
Наконец из акимата с победным видом вышел наш Центурион и торжественно объявил:
– Ваш вопрос решён!
Так как подходило обеденное время, удачное решение нашего вопроса было решено отпраздновать у родственника нашего Центуриона. Родственник оказался очень гостеприимным – мы с профессорами так наелись бешбармака, что, честно сказать, даже за османами ехать расхотелось. Но раз вопрос решён, отступать поздно. Поехали.
Соскучившиеся по светскому обществу, пограничники устроили с Центурионом полуторачасовой диспут о погоде, международных отношениях, ценах на скот и на другие важные темы. Профессора тем временем сидели в машине и высказывали робкие предложения отказаться от идеи поймать османа. Не так уж он и нужен родной науке, если разобраться. Когда они, наконец, утвердились в своём решении и послали меня в качестве парламентёра, чтобы я решительно потребовал возвращения в лагерь, наш вопрос в очередной раз неожиданно решился положительно.
Выйдя от командира, Центурион смеялся и радостно махал руками:
– Поехали! Вопрос решён!
Проехав пять км за заставой, мы увидели впереди уазик. Это оказался начальник разведки с нарядом. На этот раз профессора основательно приготовились к ожиданию решения нашего вопроса: один достал книгу, а другой расстелил спальник и громко захрапел. Но вопрос неожиданно решился довольно быстро – в течение часа.
– Езжайте на другую заставу, она в 30 км отсюда вот по этой дороге и там меня ждите. Мы сейчас лошадь запрежём, и я туда приеду. Не волнуйтесь, решим ваш вопрос!
Пока у ворот другой заставы ждали начальника разведки, профессора успели и выспаться и прочесть полное собрание сочинений Бориса Акунина.
Начальник приехал в дурном расположении духа. Прошёл мимо нашей машины и, не обращая на нас внимания, принялся распекать своих подчинённых. Наш Центурион подбежал и, тактично улыбаясь и потупив глаза, стоял рядом.
Наконец выбрав паузу подлиннее, он всё же решился прервать гневную речь начальника:
– Э-э-э! Наш вопрос…
– Сейчас я закончу свои дела и решу ваш вопрос! – резко перебил начальник.
Задав острастки своим бойцам, он наконец подошёл к нашей машине:
– Так, ваш вопрос! Документы! Пропуска! Что у вас в машине?
– Э-э-э… Вещи…
– Доставайте! Полный досмотр!
– Вот документы! Вот пропуска! У нас нет ничего запрещённого…
– Посмотрим! Попрошу не оказывать противодействия!
Полный досмотр не выявил никаких нарушений, и это, казалось, поставило начальника в тупик.
– Так что же делать с вами?.. – задумался он. – Ну, в общем, так! По идее вас всех нужно доставить в комендатуру. Но с вами аксакалы.
Неудобно как-то уважаемых людей наказывать. Я вам помогу. Я ваш вопрос решу. Сейчас вас выпустят через КПП, и вы по тыловой дороге уезжайте.
– Но у нас же пропуска!
– Какие пропуска?! Тут отработка идёт! Условного нарушителя ловим. А тут вы! Вы не понимаете?! Другой на моём месте с вами разговаривать бы не стал. Я тут решаю ваш вопрос, а они мне пропуска какие-то суют под нос! Не понимаете по-человечески, по-другому можем поговорить!
Тут в разговор вступили профессора:
– Ой спасибо вам большое! Мы и так мечтаем отсюда выехать и никогда больше сюда не приезжать! Нам не нужно никуда больше! Спасибо, мы очень ценим ваше человеческое отношение к нам дуракам!
Похоже, окончательное решение османского вопроса всех на самом деле обрадовало! Мы возвращались в лагерь в приподнятом настроении.