Макс ЛЕ
Я слышал от старых людей, что дух Турука Мокту до сих пор бродит в верховьях реки, название которой я вам ни за что не открою. А вдруг Великому Мокту не понравится, если мы возьмём да и явимся к нему в гости и начнём кристально-чистые родники в его лесу топтать своими брендовыми башмаками?
Сам я услышал эту историю от одного старика, который вылечил мою позвоночную грыжу. Я честно говоря, не очень-то и верю разным старикам и старухам, но этому пришлось поверить. Хочешь-не хочешь, а поверишь, когда тебя скрючит буквой зю, а врачи только руками разводят и счета выписывают. Помог мне этот дед, и что-то у меня в голове щёлкнуло. Думаю, надо ехать в верховья этой самой реки и самому во всём разобраться. Пока ехал, думал: вот найду этого Мокту, с солдатской прямотой, прямо в лоб спрошу его, что мне делать и как дальше жить в условиях нарастающего кризиса?
Я уж если что решил, то откладывать это в долгий ящик не люблю. Старик часто повторял, что Турук Мокту не любит тех, кто слишком часто говорит слово «завтра». Нарисовал мне в ученической тетради карту, по которой мне почти удалось добраться до верховий реки, но в моём безупречном плане был один изъян: честно говоря, не было никакой гарантии, что мудрый Турук Мокту согласится отвечать на мои глупые вопросы. Кроме того, я был не совсем уверен в том, что он вообще существует.
Кроме этих основных вопросов были ещё малопонятные детали. Например, я гадал, на каком языке с ним общаться? Если он является людям в образе медведя и разговаривать с ним нужно на медвежьем языке, то дело швах – медвежьими средствами коммуникации я владею неуверенно. А если с ним нужно говорить на том языке, на котором он разговаривал при жизни, ещё будучи человеком, то тут дело ещё хуже, так как на языке древних аримаспов не только я, но и вообще никто из ныне живущих людей не поймёт ни слова.
Но как любил говаривать Владимир Ильич: «Война план покажет».
Начерченная шариковой ручкой на листке бумаги карта – не самый лучший путеводитель по дикой тайге Западного Алтая, но другие источники информации тоже были не очень надёжны. Я внимательно изучил сообщение Геродота о таинственных аримаспах, добывавших золото, которое охраняли грифы, за которыми жили одноглазые циклопы и люди с пёсьими головами, но точных координат не нашёл. Хотя греческий историк давал кончик дедуктивной нити, которую опытный исследователь вполне может раскрутить вплоть до наших дней.
Итак, охраняющие золото грифы. Это уже кое-что! Ведь старик говорил, что Турук Мокту приручил крылатого барса, то есть грифона. Аримаспы были искусными ювелирами и их золотые изображения крылатых грифонов вполне могли по Шёлковому пути достичь Греции, где их мог увидеть Геродот.
Когда Турук Мокту был ещё живым человеком, он первым приручил барсалара, который одновременно напоминал и снежного барса и горную индейку улара. С тех пор отлитые из золота изображения грифонов стали одним из главных символов царской власти у алтайских народов.
Произошло это тогда, когда Турук Мокту был ещё обыкновенным человеком. Хотя человеком он наверняка был необыкновенным. Обыкновенному обывателю крылатый барс не позволил бы залезть себе на спину. На своём крылатом барсаларе носился Турук Мокту над горами и зорко всматривался в долины, где чадили дымами костров редкие человеческие жилища. Едва замечал Турук Мокту браконьера или мздоимца, так сразу же чёрной молнией крылатый барс падал с небес на бедолагу и медным клювом долбил его в темечко. Постепенно в тех местах, над которыми парил Мокту, генофонд людского роду-племени довольно эффективно очищался от крапивного семени и, в конце концов, браконьеры, взяточники и прочие негодяи превратились в такую редкость, что их пора было вносить в Красную книгу как редкий и исчезающий вид. Но когда Турук Мокту состарился и умер, браконьеры стали снова быстро размножаться, так как крапивное семя всходит быстрее, чем добрые злаки. Они ловко использовали то преимущество, которое даёт в борьбе за выживание всеядность. Плохо подготовленные к внутривидовой борьбе за выживание индивидуумы, зажимают носы и брезгливо отворачиваются от блюда, если оно дурно пахнет, и тем самым лишают себя конкурентных преимуществ перед всеядными особями. Когда Турук Мокту умер, расплодившиеся браконьеры переловили всех грифонов капканами, содрали с них шкуры, сделали коврики и преподнесли на юбилеи своим вождям и шаманам. Перья из крыльев грифонов пошли на украшение шляпок куртизанок и младших жён. Тогда дух Турука Мокту не в силах наблюдать за изменением нравов своего племени удалился в самое труднодоступное ущелье, в верховья нехоженой реки, где его в образе медведя иногда удаётся увидеть некоторым путешественникам.
Поднимаясь на гору, я вдруг подумал, что имя Турук Мокту что-то мне смутно напоминает. Где-то я его уже слышал. И вдруг как молнией ударило! Вспомнил!
Это же Аватар. Шутник, однако, старик! Пересказал мне слово в слово знаменитый экологический боевик, а я купился! Я остановился, присел под кедр и принялся обдумывать непростую ситуацию. Возможно, старый лекарь меня разыграл, но он не был похож на человека, который способен на злые шутки. Может быть, это не шутка, а очередной урок? А может быть, дело обстоит как раз наоборот: может, это Кэмерон спёр основную экологическую идею фильма у авторов древних легенд и для пущего художественного эффекта перенёс действие на вымышленную планету – художник имеет право на творческую свободу.
Итак, поднимаясь на гору, я рассуждал так: если старик разыграл меня, то пусть этот поход будет просто хорошим фитнесом – физическим упражнением, прописанным мне мудрым целителем. Старая легенда всего лишь экзотический гарнир для лечебной гимнастики. Ну а если всё же его слова нечто большее, чем просто аллегория, то я как раз и разберусь в этом.
Но тут встал резонный вопрос, а чем ангелоподобный дух отличается от обыкновенного бурого медведя? Как я его узнаю? Может быть, по запаху? От обычных медведей дух исходит вовсе не ангелоподобный. Может, он подаст мне какие-то телепатические знаки? Сейчас, после некоторого опыта общения с духами, скажу, что ни цветом, ни запахом, ни походкой Турук Мокту не отличается от обыкновенного медведя. Строго говоря, это и был самый что ни на есть обыкновенный лесной зверь.
Просто для удобства общения с нами грешными мудрый Турук иногда пользуется телами диких зверей. Это ему приходится делать потому, что наши испорченные очень средним образованием мозги не способны воспринимать собеседника, не персонифицированного в материальном образе. Чтобы разговаривать с духами, нам нужно вырезать их из дерева или построить для этого специальный дом, или, на худой конец, привязать тряпочку к кусту.
С таким же успехом Турук Мокту для беседы с нами мог использовать тело марала, ствол кедра или даже невежественного бурундука.
Я переправился через реку, заночевал у верхней кромки кедрового леса, утром продолжил восхождение и неожиданно Турук Мокту явился мне в образе молодого рыжеватого трёхлетка. Он мирно спал под кедром, и я чуть не наступил на него. От неожиданности он встал на задние лапы, изумлённо тараща на меня узкие глазки, попятился задом, споткнулся о бревно, упал, перекувыркнулся черезголову и смешно бросился наутёк, оставляя на тропе следы, именуемые «медвежьей болезнью». Всё произошло так быстро, что он не успел настроить канал телепатической связи.
Ближе к обеду я увидел Мокту второй раз. На этот раз он принял обличье взрослого медведя с рыжеватой мордой и чёрным телом. Он быстро шёл по своим магическим делам между редкими стволами осины. Я подозреваю, что он меня просто не заметил, иначе ответил бы на мои настойчивые вопросы о смысле жизни в условиях кризиса.
Нелегко карабкаться на сакральную гору. Недавно оправившись от тяжёлой болезни, я нарушал все предписания врачей. Пот насквозь пропитал мою уже третью рубашку, я их время от времени менял. Плечи и ноги ныли, но это была приятная боль. В третий раз я увидел Турука Мокту уже под самым перевальным взлётом. Он стоял у обрыва и грустно осматривал свои владения. Тут я почувствовал, что, несмотря на радиопомехи, телепатическая связь понемногу устанавливается. Внимательно выслушав все мои претензии к миропорядку, мудрый Турук сел на массивный зад, оттопырил нижнюю губу и надолго замер, делая вид, что ловит струи тянувшего из долины Мистраля. Вдруг в эфире сквозь радиопомехи, между сводками лесхозов, отчётливо послышались строчки «Из письма римскому другу». Неужели этот Турук такой любитель поэзии? …Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
Вместо слабых мира этого и сильных
– лишь согласное гуденье насекомых.
Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
но с куриными мозгами хватишь горя.
Если выпало в Империи родиться,
лучше жить в глухой провинции, у моря.
И от Цезаря подальше и от вьюги.
Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
Говоришь, что все наместники – ворюги?
Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
Чёт я не понял! – расстроился я. – Тащился в такую даль, чтобы стихи слушать?! – Да и нет уже никакой империи, – жаловался я то ли Туруку, то ли сам себе, – Поглотила её алчная Лета. И прохоря кровопийц растащили на сувениры их же собственные приказчики. И ничего с этим уже не поделаешь. А вот про согласное гудение насекомых верно подмечено.
Но при чём тут это? Не смог, выходит, мудрый Турук ответить на мой вопрос. Что мне делать и как дальше жить? Турук повернулся в мою сторону и телепатически нецензурно выругался. На его косматой морде можно было прочесть выражение брезгливости. Устало махнув лапой, он принялся выворачивать здоровенный камень, как бы намекая, что сеанс связи окончен! Я побрёл прочь и тут вдруг услышал в эфире молодой смех. Осмотрев в бинокль склон, на краю снежного поля я заметил медведицу с двумя медвежатами. Они кувыркались, боролись, то как ртутные шарики, обнявшись, катились по снегу вниз, то вприпрыжку бежали вверх, к медведице. – Эй чувак! – Это они обращались ко мне! – Не грузись! Мы тебе сейчас покажем, какой в жизни смысл.
Раз родился, то живи и радуйся, пока тебя самого не поглотила алчная Лета. Вот и весь смысл! Лови момент! Катайся на спине по снегу. Развлекайся, как можешь, ибо все эти радости ненадолго. Наконец до меня дошло, я поблагодарил мудрого Турука Мокту за урок, и, смирившись в сердце своём, пошёл ловить жирных харисуов в озере, на берегу которого я почти уже достроил зимовье. Я знаю, что всеядные скоро придут и сюда. Я знаю, что алчная Лета поглотит и это прекрасное зимовье, и эти пять прозрачных озёр в верховьях реки, и жирных хариусов, но пока всё это ещё есть, нужно всем эти пользоваться с удовольствием и со вкусом…
Фото автора
Метки: Макс ЛЕ
