В краю разноцветных цапель

Фёдор КАРПОВ
Река Урал, и тем более её дельта, воспринимается как яркое сосредоточие самых разнообразных форм жизни, как резкий контраст с окружающими пустынными пространствами…

Когда перед приземлением в аэропорту Атырау самолёт начинает снижаться с заоб­лачных высот, в иллюминатор воздушного судна хорошо видно, что представляет собой проплывающая под крылом территория – это унылая пустынная равнина, покрытая многочисленными безжизненными сорами. По образному выражению поэта, «не родящий пустырь и сплошное ничто беспредел», и такой вот «инопланетный» ландшафт занимает не одну сотню квадратных километров.

Дельта Урала является уникальной природной территорией Ка­захстана. Достигнув после своего долгого пути (2428 км) побе­режья Каспийского моря, река разбивается на многочислен­ные протоки, широко разливается, образуя большие открытые заливы (култуки) и различной величины плёсы, густо заросшие водной и около­водной растительностью.
Прогреваемые мелководья култуков вкупе с принесённым рекой плодородным илом, создают в этом месте идеальные условия для процветания растительного и животного мира. Из-за богатейшей кормовой базы (фито- и зоопланктона, погружённой растительности, миллиардов насекомых и их личинок) здесь концентрируется огромное количество самой разнообразной рыбы, что, в свою очередь, привлекает массу птиц-ихтиофагов. Кого здесь только нет! Это и внушительных размеров пеликаны (кудрявый и розовый), и неутомимые ныряльщики бакланы (большой и малый). Здесь вам и самый полный набор обитающих в Ка­захстане цапель: большая и малая белые, серая, рыжая, жёлтая, еги­петская цапли, а также кваква, волчок и большая выпь. Где ещё можно увидеть всех этих птиц вместе? Причём большинство из них встречает­ся в дельте в достаточно заметном количестве. Не представляют также редкости и оба наших ибиса: колпица и каравайка. Во время миграций и кочёвок через дельту Урала и северное побережье Каспия пролета­ет колоссальное количество птиц, преимущественно так или иначе связанных с водой. Несметные стаи различных уток, гусей, лебедей, фламинго, куликов и чаек останавливаются здесь на отдых, образуя многотысячные скопления. Подобно каменным изваяниям на морских отмелях сидят величественные орланы-белохвосты. Как водно-болот­ные угодья заповедные разливы уральской дельты имеют важнейшее значение для мигрирующих птиц всего Евразийского материка. Не ме­нее значимую роль эти места играют также и для гнездования водопла­вающих и околоводных птиц.

Основным растением Уральской дельты является тростник. Вдоль проток и по кромке внутренних плёсов он стоит высокой непроходимой стеной. Иногда сросшиеся корнями купаки этого мощного растения отрываются от дна, образуя плавучие островки, поэтому там, где ещё вчера можно было свободно пройти на лодке, сегодня нет и намёка на проход. Под надёжной защитой таких непроходимых тростниковых джунглей устраивают свои гнездовые колонии самые разнообразные околоводные птицы. Часто месторасположение этих потаённых гнез­довий можно заметить только с высоты птичьего полёта. В пригля­нувшемся месте гнездится, как правило, не один какой-то вид, а сразу несколько. Так, с пеликанами жилплощадь часто делят бакланы, а боль­шие белые цапли вполне уживаются с серыми и рыжими своими род­ственницами. Есть в самом сердце дельты Урала такая колония, в ко­торой гнездится одновременно свыше 10 (!) видов птиц. Даже гнёзда в этом скученном птичьем общежитии расположены в несколько этажей. Верхний уровень, обычно занимают малые бакланы, а пониже устраи­ваются кто как может: кваквы, серые, рыжие, жёлтые, большие и малые белые цапли, колпицы, каравайки. Всё это сидит, ползает, летает и гал­дит на все лады. Сюда обязательно надо добавить ещё и разбросанно гнездящихся вокруг чаек-хохотуний, серощёких и больших поганок, лысух, краснобашей, а также дроздовидных камышевок, соловьиных сверчков и усатых синиц. Густые заросли скрывают от посторонних глаз своих многочисленных обитателей, и часто об их присутствии можно уз­нать только по следам, оставленным на влажной грязи, или по голосам, специфичным для каждого вида. Отдельно надо сказать о лебедях. На Северном Каспии, включая дельту Урала, встречаются все три извест­ных у нас вида лебедей: шипун, кликун и малый лебедь, но гнездится из них только первый. Численность шипуна в этих местах очень высокая. Порой гнездо от гнезда может находиться всего в нескольких десятках метров, что как-то опровергает бытующее мнение о том, что это край­не неуживчивые птицы. Где лебедей не тревожат, они становятся очень доверчивыми и даже при выводках подпускают к себе человека очень близко. Уток, за исключением многочисленного краснобаша, в самой дельте гнездится относительно немного, но среди них следует особо отметить белоглазого нырка и савку, внесённых в Красную книгу РК.

Ближе к берегу, на мелководьях, тростник уже обычно невысокий и в сочетании с рогозом, клубнекамышом и сусаком создаёт в этих местах сплошные заросли. Здесь царство мелких камышевок: тростниковой, индийской и тонкоклювой. Внизу, в душном влажном сумраке, шныря­ют меж стеблей пастушки, выдавая иногда своё присутствие визгом придушенного поросёнка. Над зелёным «морем» постоянно барражи­руют болотные луни. Предпочитают эти места и тростниковые овсянки, самцы которых любят распевать свои незатейливые песенки, сидя на тростниковой метёлке. Так же поступают и ещё одни обитатели заболо­ченных окраин – черноголовые чеканы, а совсем недавно здесь впервые был найден на гнездовании и чёрный чекан, известный до этого только для Южного Казахстана. У берега, на сырых солонцах, где тростник за­метно редеет и к нему примешиваются кусты тамариска, обосновались длинноногие ходулочники, белохвостые пигалицы и черноголовые тря­согузки. Голоса этих птиц, запахи болотных трав, воды и ила создают особую атмосферу этих плавней. На сухих гривах живут изумительной зелёной окраски персидские щурки и не менее красочные желчные ов­сянки. Деревьев в уральской дельте определённо мало, и лишь места­ми растут ива и лох. Здесь почти всегда можно услышать характерный тонкий писк ремезов, а если присмотреться чуть повнимательнее, то можно увидеть и их замечательное гнездо – висящую на конце ветки «руковичку». Тут же нередко гнездится и серая ворона. Эти прозаичные птицы более чем обычны в уральских плавнях, и хотя никто здесь не подсчитывал, какой урон они наносят околоводным и водоплавающим птицам в сезон размножения, надо полагать, он немалый. Из других птиц, которые поселяются в кронах деревьев, можно назвать: чеглока, кобчика, пустельгу, ушастую сову, чернолобого сорокопута, иволгу и со­року, а там, где есть дупла, обыкновенного скворца и полевого воробья. А помимо всего этого недалеко от устья Урала есть ещё и интересный морской остров – Ракушечная шалыга. Здесь вдали от берега в отно­сительной безопасности гнездится огромное количество (несколько тысяч пар) чаек и крачек. Иногда повалятся на россыпях ракушки, вы­бираются из морских волн каспийские нерпы. Здесь уже царит другой колорит, своеобразный южный вариант птичьих базаров. Основу этой уникальной колонии составляют занесённый в Красную книгу РК чер­ноголовый хохотун и самая крупная крачка нашей фауны – чеграва.

Хоть этот очерк и посвящён главным образом птицам, но для полно­ты общего представления о дельте следует также упомянуть и о других её обитателях.
Из млекопитающих для здешних водно-болотных угодий очень харак­терны такие звери, как кабан, волк, енотовидная собака, горностай и ондатра. Относительно недавно в здешних местах появился шакал, а на прилегающей суше встречаются барсук, лисица, заяц русак и ряд мышевидных грызунов. Ну и, конечно же, какие болота без ползучих гадов. Из змей чаще всего здесь можно уви­деть водяных и обыкновенных ужей. Гораздо реже по­падается узорчатый полоз, а в местах, где посуше, возможна встреча с прыткой ящерицей и степной гадюкой. Плёсы со стоячей водой – родной дом голосистых озёрных лягушек, а если повезёт, то иногда на рогозовой кочке можно заметить греющуюся на солнышке болотную черепаху.
Каждый вид в экосистеме дельты занимает своё определённое место, все и всё здесь меж­ду собой взаимосвязано и работает как единый организм. В этой природной системе нет ненужных деталей, здесь важ­но всё. Однако один вид – «человек разумный», попавший в это сообще­ство одним из последних, зачастую думает совсем иначе. Поначалу, имея небольшую численность и довольно примитивные средства воз­действия на природу, он ещё как-то вписывался в окружающую среду и брал (если удавалось) только самое необходимое. Шли годы (проле­тали столетия), народонаселение этих мест росло, его техническое ос­нащение значительно улучшалось, и освоение природы пошло полным ходом. Освободившись от «гнёта» природы, человек уже не ждал от неё милости, он действовал! Назначив себя главным, он теперь сам решал, что (ему!) вредно, а что полезно. «Вредное» (хищные и «бесполезные» животные, ненужная растительность) безжалостно уничтожалось, а полезное изымалось такими темпами, что очень скоро или исчезло с лица нашей общей планеты, или стало редким.

Казалось бы, что с ростом технического прогресса, с улучшением уровня своей жизни, человек просто обязан был и сам как-то качественно измениться в лучшую сторону, и такие его особенности, как невежество, жадность, жестокость, подлость, остаться в прошлом. В его отношениях к Природе тоже должен бы наконец-то появиться более разумный подход, иначе зачем тогда нашему роду приставка sapiens. Куда там! Многочисленные примеры из нашей жизни, к горькому со­жалению, говорят об обратном.
Природные богатства Уральской дельты не могли не привлекать внимание человека. Как уже говорилось, поначалу всем всего хватало, но это не могло длиться долго, бесконечно брать у природы, ничего не возвращая взамен, нельзя. От боль­шого богатства иногда случается и бедность. Такой откровенно безот­ветственный хищнический подход к природным ресурсам не замедлил сказаться на самых ценных породах рыбы. В первую очередь пострада­ли проходные виды, мигрирующие на нерест из Каспия в Урал. Особен­но губительными стали последние два-три десятилетия. Варварским промыслом вконец были подорваны многочисленные в недалёком про­шлом, популяции осетровых (белуга, шип, осётр и севрюга). Ещё один ценный вид – белорыбица, близкая к сигу лососевая рыба тоже нашими стараниями стала преданием «старины».
Объявленный государством, запоздалый мораторий на вылов и про­дажу осетровых пород на самом деле так и остался только на бумаге, зато цены на «красную рыбу» и её икру взлетели до небес. В настоящее время один килограмм чёрной икры на чёрном рынке стоит около 150 тысяч тенге! Настало время, когда мерилом всего стали деньги. Несмо­тря на существующий строгий запрет, осетрину можно купить не только из-под полы, но и вполне официально, в фирменных рыбных магазинах. Там её свободно реализуют как «конфискованную у браконьеров». Су­ществующий ажиотажный спрос только увеличивает у некоторых лю­дей ненасытную жажду к наживе, тем более что надёжная «крыша» по­зволяет это делать безнаказанно. Выгода любой ценой всегда граничит с безумием. Правда, уже сами нелегальные рыбаки жалуются, что в по­следнее время попадаются им всё больше «карандаши» – недомерки. Вот где действительно права народная мудрость: «что имеем, не хра­ним, потерявши плачем».

К основной деятельности государственного природного резервата в первую очередь относится сохранение и восстановление биологиче­ского и ландшафтного разнообразия природных экологических систем. Вот только с этой самой основной деятельностью плохо вяжется тот факт, что всего через каких то три-четыре года чуть ли не в центре этого резервата «вдруг» появился крупный техногенный объект Северо-Каспийская экологическая база реагирования на разливы нефти при про­ведении морских операций (СКЭБР). Для её возведения была осушена необходимая для этого территория уральской дельты и подведена ас­фальтированная дорога. Несмотря на то что общественность г. Атырау и близлежащих посёлков выступала против такого строительства, ам­биции другой стороны оказались сильнее. Плёсы воды, расположенные по обе стороны дороги на Пешной, на которых росли такие реликтовые растения, как водяной орех чилим и плавающий папоротник сальви­ния, высохли вместе с ними. Между тем оба эти растения занесены в Красную книгу Казахстана. Другие обитатели этих мест тоже были вы­нуждены отступить от «природоохранного объекта» подальше вглубь дельты. Благо пока ещё есть куда, но вот некоторые из них, например серый гусь, жёлтая цапля, с тех пор перестали здесь гнездиться. Поче­му же так произошло? Не потому ли, что у нас так много равнодушных, которых вообще не интересует природа родного края, а когда всем всё равно, можно творить что угодно. Всегда найдутся желающие пожи­виться за счёт дикой природы. Чего греха таить, ни для кого сейчас не секрет, что даже те, кто должен следить за порядком, ведут себя порой хуже самых отпетых браконьеров. Для большинства же наших доморо­щенных «зелёных», якобы радеющих за сохранение природного насле­дия, зачастую важна лишь красивая поза, имитация протеста. Одни из них, упиваясь игрой в защитников природы, порой просто купаются в собственном воображаемом благородстве, а те, кто пошустрее, извле­кают из этого и свою определённую выгоду. Поглядите вокруг, сколько сейчас развелось самых разных «экологов». Окончив какие-то «левые» малоизвестные вузы, а чаще вообще не получив никакого специального образования, они смело берутся за любое дело, о специфике которого и понятия не имеют. Их, как правило, не очень обременённых конкрет­ными знаниями по биологии, заботит не сама суть проблемы охраны природы, а некая абстрактная «грязная экология» в стране, и ещё им иногда бывает безумно жаль (на словах) наших «животных и птиц». Ког­да читаешь или слышишь, ЧТО они говорят, становится грустно.
…Каждую весну в дельту Урала возвращаются перелётные птицы. Вместе со всеми на свои родные разливы прилетают и грациозные цапли – белые, рыжие, серые. Что они здесь встретят? Выжженное оче­редным неконтролируемым палом пепелище или ещё одну «экологи­ческую» базу? Цапли, как и многие другие пернатые обитатели дельты, не относятся к объектам охоты, и прямое преследование им не угро­жает, но можно своими необдуманными действиями легко разрушить их местообитание. Какой смысл охранять отдельно взятые виды, когда в это же самое время мы разрушаем их дом. Ещё в 1979 году извест­ный гурьевский ихтиолог Н. Е. Песериди писал: «Винты судов убивают огромное количество кормовых организмов, личинок, молоди и даже взрослых рыб. Струи воды, возникающие при движении судов, разруша­ют ложе реки, а в дельте и берег, зарывая в грунт отложенную икру». С тех пор количество судов и мощь их моторов увеличились в разы. Про дешёвые китайские сети, наводнившие нашу страну, я уже молчу, а ведь всё это решаемые вопросы. Когда же мы наконец будем полно­стью оправдывать своё имя Homo sapiens и начнём жить в гармонии с Природой?

Казахстан – большая страна, и в каждом его отдельно взятом уголке есть свои, присущие только этому месту особенности. Было бы совсем не лишним, если бы в местных школах помимо общеобразовательной программы природоведения детям преподавали и рассказывали бы ещё о красоте и неповторимости именно тех мест, среди которых они живут, а главное – об их уязвимости. В этом деле всегда очень важна конкретика. Только так, прививая с раннего детства неравнодушное и бережное отношение к природе родного края, можно воспитать у под­растающего поколения истинный патриотизм и любовь к своей Роди­не. Ожидать решительного противодействия разграблению природных ресурсов можно только в том обществе, в котором существует значи­тельный процент экологически грамотных людей, занимающих к тому же активную позицию в деле охраны природы.

Фото автора

Метки: наблюдения за птицами, птицы Казахстана, Фёдор КАРПОВ