Галина МУЛЕНКОВА
В одно мартовское утро мне позвонил Ерванд Тихонович Ильинский: «Тут девушка из Франции приехала, зовут Маша Павлова. Говорит по-русски. Пишет диссертацию о советском альпинизме. Надо помочь». «Напоите её чаем, я еду».
Маша родилась в Москве, родители увезли её в Америку в младенчестве, а через несколько лет семья переехала во Францию. Каждое лето Маша отправлялась в русский лагерь, созданный бежавшей из революционной России интеллигенцией, чтобы сохранить свою культуру и язык. Лагерь находится в хребте Белледон во французских Альпах, недалеко от самой высокой вершины хребта Гран-Пик-де-Белледон на высоте около 3000 м. Название происходит от креста, установленного на вершине. Там Маша ходила в походы, там нашла лучших друзей, там зародилась и любовь к горам.
Получив школьный диплом, Маша пошла в подготовительный класс высшей школы искусств, где всегда большой конкурс. Через год поступила в ENSCI, училась по специальности «промышленный дизайн». По традиции, младшие помогают выпускникам, и Маша познакомилась с Давидом Тарди, который работал над дипломом. Его научный руководитель Пьер-Ив Шаис (Pierre-Yves Chaÿs) открывал агентство «Implicite» по дизайну в Шамони, он позвал Давида, а когда понадобился помощник, Маша тоже оказалась в Шамони, на родине альпинизма. У них было много проектов, один из них – реконструкция Эгюий-Дю-Миди, или площадки у Полуденного пика.
– Скоро я поняла, что не хочу заниматься дизайном и проводить целые дни за компьютером, – рассказывает Мария. – Я отложила деньги и решила поехать в Россию учиться иконописи, чтобы создать досье на конкурс в школу иллюстрации в Страсбурге. Тогда я не умела читать и писать по-русски, но меня очень тепло приняли в церкви Серафима Саровского, которую построил Андрей Львов. Он очень много сделал для меня, но всё, что профессор Сергей Савин давал мне для изучения, я не могла прочитать. В отчаянии я вернулась домой и стала учить русский язык.
У меня был плохой профессор по истории, но после него я попала к Талин Тер Минассиан и она попросила написать отчёт по любой теме, чтобы закрыть пробел в работе с предыдущим преподавателем. Ей понравилась моя работа, а мне понравилась яркая личность. Она поддерживает нестандартные темы и проекты, и я осталась на кафедре истории, написала ещё один отчёт, рассказав в нём о своей маме и её приключении с альпинизмом. Мама училась в МГУ, любила горы, мечтала, что станет самой молодой восходительницей на Эверест, но этого не случилось. В летние месяцы она работала в горах с геологической партией, а теперь водит по Парижу туристов. Вот почему я выбрала темой своей научной работы советский альпинизм, о котором в Европе мало знают.
…Я называю Горный клуб «базовым лагерем» Ерванда Ильинского. Там стоит шкаф, в котором хранятся десятки разноцветных папок с отчётами об экспедициях. Когда возникла Маша, тренер, подготовивший более чем за полвека работы несколько составов армейской команды, разрешил пересмотреть документы. Марию интересует экспедиция «Эверест-82», а чтобы посвятить человека в систему подготовки альпинистов, мы начали системную работу. После общения с Ервандом Тихоновичем я повезла девушку в НИИ туризма к профессору Вуколову, Маша взяла у него книгу об Ильинском и записала его интервью. Потом мы встретились с Казбеком Валиевым, и первый вопрос к легендарному альпинисту был таким: «Как Советский Союз воспитал столько сильных альпинистов?».
Из интервью с Казбеком Валиевым
– Я хотела бы понять, – говорит Мария, – как функционировала система подготовки, откуда были возможности для воспитания сильнейших альпинистов.
– Советский альпинизм как явление, вызывает много вопросов на западе, – начал Казбек Шакимович. – В СССР всё планировалось. У людей были небольшие зарплаты, но был соцпакет, т.е. государственная поддержка. Все могли заниматься спортом, это выражалось также в финансировании и развитии альпинизма. Параллельно существовали две системы, которые сходились наверху. Профсоюзы были государственной организацией, которая существовала на взносы всех работающих жителей страны. Эти деньги перераспределялись через ВЦСПС. Часть выделялась на физкультуру, часть – на добровольные спортивные общества. Допустим, молодёжь работает на заводе, а чем ещё можно заняться на производстве? Есть секции, и одна из них – секция альпинизма. Ничего не надо платить, потому что профсоюзы оплачивали работу тренеров и залы.
В СССР большая часть населения была охвачена любительским спортом, а количество всегда переходит в качество. Организовывались альпинистские курсы, учебные занятия, сборы и различные мероприятия для представителей самых разных сфер. Например, массовые альпиниады, когда альпинисты и спасатели стоят на протяжении всего маршрута и заводят на гору даже новичков. Это активная пропаганда альпинизма через людей.
– Ещё одна ветка – студенческий спорт, – продолжает Валиев. – В разных городах были секции, они объединялись республиканской структурой. Например, мы бесплатно тренировались три раза в неделю в спортзале, в субботу лазали по скалам, в воскресенье совершали восхождение. Так мы получали образование в альпинизме. Система была ориентирована на всю страну, жители равнин приезжали в альплагеря в отпуск. Альплагеря были укомплектованы инструкторскими кадрами – в профсоюзах была школа инструкторов альпинизма, чтобы обеспечивать обучающихся квалифицированными преподавателями. Прошедшие эту школу, получали номерное удостоверение, все инструкторы были на учёте. В каникулы студенты могли пройти 20-дневный курс обучения, от нуля до определённого уровня. Путёвка стоила 33 рубля, стипендия была 36 рублей, но приехавшие на смену курсанты обеспечивались одеждой, снаряжением и питанием. Молодёжь, которая получала ступенчатое образование, двигаясь от простого к сложному и более сложному, поднималась по спортивной лестнице, но многие отсеивались. Осенью в секцию приходили 100 человек, к весне оставалось 15. Постоянно шёл отбор, и уже в самом начале человек понимал, хочет он ходить в горы или нет. Система профсоюзов выдавала массовость и качество, а спорткомитет занимался организацией серьёзных соревнований.
Казбек Валиев отметил, что второй составляющей системы был спорткомитет, который занимался организацией чемпионатов. Проводились республиканские чемпионаты, в них участвовали альпинисты, которые имели первый спортивный разряд, то есть занимались минимум четыре года.
– Участники готовили отчёт и подавали его на рассмотрение судейской коллегии. Первое место в чемпионате Казахстана давало определённые баллы, или рейтинг для участия в чемпионате СССР, а это был наивысший уровень. Отбирались самые лучшие из разных секций, то есть формировалась сборная Казахстана, совершалось какое-то восхождение и также подавался отчёт. Между собой соревновались республиканские команды, за участие в чемпионатах СССР присваивалось звание мастера спорта. Альпинисты в СССР ходили очень сильные маршруты, а наша команда прошла самую большую стену в стране – южную стену пика Коммунизма с перепадом высот 3000 м. По ней было пройдено лишь несколько маршрутов, и это было возможно только для высокопрофессиональных альпинистов. Маршрут такого класса – это «Золотой ледоруб» с закрытыми глазами. В Западной Европе всё по-другому, и таких альпинистов было немного. Нет государственного финансирования, всё платное, но есть те же инструкторы. Семитысячники для западных альпинистов – это поездки в Каракорум и Гималаи, а у нас был свой огромный полигон.
Казбек Шакимович говорит о трёх семитысячниках на Памире – пик Ленина (7134 м), пик Корженевской (7105 м), пик Коммунизма (7495 м), и о двух семитысячниках на Центральном Тянь-Шане – это пики Победы (7439 м) и Хан-Тенгри (7010 м).
– Все большие горы мы прошли по нескольку раз, в том числе и по стенам, и у нас накопился огромный опыт таких восхождений. Только на пике Коммунизма я был раз десять.
– Мама мне рассказывала, как она нелегально пошла на Эльбрус, одолжив одежду у спустившихся с вершины болгар.
– Действительно, в магазинах не было альпинистского снаряжения. Снаряжение и одежда производились централизовано на фабриках и заводах, и всё это существовало внутри системы. Помню, я первый раз приехал в Канаду, зашёл в спортивный магазин и растерялся, увидев это изобилие.
Мама Марии справа вверху, без шапки
Экспедиция «Эверест–82»
Из книги «От Алатау до Эвереста»: «В марте 1980-го начальник экспедиции Е.И. Тамм, старший тренер А.Г. Овчинников, председатель федерации альпинизма СССР Б.Т. Романов, казахстанец Е.Т. Ильинский, москвич Э.В. Мысловский вылетели в Непал. Им предстояло решить: совершить восхождение по классическому пути или выбрать новый, более сложный. Остановились на втором. Восхождение на Эверест по контрфорсу юго-западной стены – маршруту, считавшемуся сильнейшими альпинистами мира непроходимым – было делом не только технически трудным, но и принципиальным».
– Первое в истории советского альпинизма восхождение на восьмитысячник – и самая сложная стена в мире, самый сложный маршрут, но и команда – сильнейшая в мире, – отметил Валиев. – Райнхольд Месснер сказал – ставлю сто против одного, что вы не пройдёте. Наши западные коллеги говорили, что пролезть эту стену невозможно. Этот маршрут – именно для сильной команды. Начался отбор, из лучших отбирали самых лучших, это была очная ставка между мастерами. Было много сильных сборных команд – Москва, Ленинград, Красноярск, Екатеринбург. Уровень у всех кандидатов был примерно одинаковый, а надо было отобрать всего 12 человек. Мы лазали по скалам и по льду на скорость, заполняли анкеты, проходили тесты. Врачи из Института медико-биологических проблем проводили эксперименты, наблюдали за нами в барокамере, брали анализы. Медали чемпионата СССР шли в зачёт, а в 1979 и 1980 годах мы были чемпионами. Уровень нашей команды был очень высоким и 11 человек взошли на вершину. Сильные команды были у поляков и чехов, и чехи хотели пройти после нас, потому что на высоте 7300 остались баллоны с кислородом, но не прошли.
– Я прочитала много материалов и поняла, что большинство альпинистов в сборной СССР имели высшее образование.
– В альпинизме была научная прослойка, в этом виде спорта было много интеллектуалов – это доктора наук, члены-корреспонденты Академии наук СССР.
«Альпинизм – вообще очень интеллектуальный вид деятельности. Я всегда вспоминаю первую советскую экспедицию на Эверест. Кто был её руководителем? – Академик Тамм. Кто был её старшим тренером? Доктор технических наук Овчинников. В команде было двенадцать кандидатов наук!». И.Т. Душарин (https://risk.ru/media/altitude/ovchinnikov/)
Казбек рассказывал, как они с Валерием Хрищатым первый раз взошли на пик Коммунизма и поняли, что высота их приняла. Во время восхождения на Эверест они дошли до отметки 7500, то есть до высоты пика Коммунизма, а над ними всё ещё возвышалась стена.
– Мне очень повезло, – сказал Казбек. – Я начал заниматься альпинизмом в 1969 году, а в 1972-ом был сбор «Буревестника». Валера Хрищатый занимался в секции университета, а я – в секции Политеха. Так мы познакомились. В группе было 10 человек, но к концу сбора осталось двое. В итоге, на двух студентов было три инструктора. Мы подружились, и к моменту восхождения на Эверест наша связка просуществовала десять лет. Мы были очень разными, но горы нас объединили. Это было уникальное явление в альпинизме, чтобы люди постоянно ходили вместе на тренировки, посещали учебные занятия, совершали восхождения, путешествовали. Мы дружили семьями и были как братья. Однажды наши сыновья решили заняться альпинизмом – я их кое-как отговорил…
4 мая 1982 года на вершину Эвереста вышли Мысловский и Балыбердин, в ночь с 4 на 5 мая взошли Бершов и Туркевич; 5 мая на высоте 8848 м стояли Иванов и Ефимов. Валиев и Хрищатый взошли на Эверест в ночь с 7 на 8 мая. 9 мая на вершину вышла группа Хомутов-Пучков-Голодов. Капитан первой советской гималайской экспедиции Валентин Иванов писал: «Весной 1982 года советские альпинисты, дебютировавшие в Гималаях, внесли весомый вклад в освоение стенных маршрутов, поднявшись на Эверест по контрфорсам юго-западной стены. Восхождение советских альпинистов, в котором многоопытные шерпы смогли оказать существенную помощь только до высоты 7500, получило высокую оценку виднейших знатоков Гималаев».
– Откуда взяли валюту на организацию экспедиции?
– За экспедицию нужно было заплатить больше ста тысяч долларов. С 1974 года существовал Международный альпинистский лагерь «Памир», потом открылись лагеря на Кавказе и Тянь-Шане. Золотовалютный резерв СССР формировался из нефти, газа и ещё какого-то экспорта. Иностранные альпинисты платили валютой на специальный счёт в Эконом-банке, валюта оставалась на счету, а государство тратило рубли на расходы международного лагеря.
Я предложила Казбеку рассказать Марии и о кислородном оборудовании.
– В СССР был высочайший научный потенциал. Учёные разработали идеальные кислородные баллоны, но почему трехлитровые? Было рассчитано, что при определённой подаче кислорода альпинисту хватает одного баллона на 4,5 часа работы. День работы – это 8-9 часов, то есть двух баллонов кислорода должно быть достаточно на один день. Под эту экспедицию наладили производство кислородных баллонов, это технологии из авиационной промышленности. Они выпускаются в России и это лучшая разработка. До сих пор весь мир пользуется этими баллонами.
– Как было организовано питание?
– Научный институт питания занимался разработкой дневного рациона. Считали по калориям, все было удобно расфасовано по пакетам. Там были мясные продукты, галеты, чай, кофе, сахар – всего шесть кусочков, но чая и сахара должно быть в избытке, потому что для разжижения крови надо было пить по три литра жидкости в день. Питание на высоте – это очень индивидуально. Шерпы тащили эти пакеты до стены, складывали, потом всё это раскрывалось и выбиралось нужное.
– Какая была одежда?
– Для сборной СССР была изготовлена одежда местного производства высочайшего качества. Проектированием занимался Сергей Ефимов из Екатеринбурга, и он сделал всё, как надо. Материал, может, был и не супер, не гортекс, но отличный. Ботинки – кожаные французские, пластик тогда только появился, рюкзаки были немецкие. Мы жили в прекрасных двускатных палатках, готовили на примусах типа «Фебус», использовали запаянный в банки бензин, который даёт более высокую температуру, чем газ. У нас были свои ноу-хау.
Казахстанский альпинизм сегодня
– Система подготовки от нуля до мастеров была продумана до мелочей, и мы в Казахстане до сих пор по ней работаем, – отмечает Казбек Валиев. – У нас более 60 инструкторов, всё делается по проверенной схеме, которая старалась исключить несчастные случаи. Но всё это было, и тогда останавливались все спортивные мероприятия, закрывались лагеря. Государство кормит, но оно и спрашивает. В федерации альпинизма СССР существовал специальный отдел, который занимался анализами несчастных случаев. Потом отчёты рассылались по республикам, чтобы были сделаны выводы. Альпинизм у нас остаётся системным. Нет профсоюза, нет спорткомитета, но сохраняется схема обучения. Люди занимаются за свой счёт, а таблица осталась та же.
На западе так не делают, там ходят стихийно, но до второй категории, потому что потом – страшно. Стоит оказаться перед скалами, и начинается мандраж, этому надо учиться, так же, как надо учиться ездить на велосипеде.
– Во Франции спорят, является ли альпинизм спортом.
– Альпинизм признан нематериальным культурным наследием ЮНЕСКО. Культурным! И это вызывало гордость, есть мировое признание данного явления.
Если футбол, баскетбол, волейбол – это игры, но мы придумали правила, то это – спорт.
В альпинизме тоже есть правила, проводятся заочные соревнования. Делается отчёт с описанием маршрута, фотографиями, схемами. В Москве сидят мастера – судейская коллегия, и они рассматривают отчёты – темп движения, крутизна маршрута и прочее, «Золотой ледоруб», или заочный отбор лучших восхождений в мире, проходит по той же схеме. А в Казахстане альпинизм признан видом спорта и стоит в реестре, а медики нам говорили, что по физическим данным наши показатели идентичны показателям мастеров конькобежного спорта.
Это активная пропаганда альпинизма через людей. Есть «Золотой ледоруб», и это тоже заочные соревнования.
Месснер приезжал к нам не из любопытства, а потому, что мы ходили стены, и он нас уважал. В одном регионе было много альпинистов, которые ходили на большие стены.
Делается отчёт с описанием маршрута, фотографиями, схемами. В Москве сидят мастера – судейская коллегия, и они рассматривают отчёты – темп движения, крутизна маршрута, «Золотой ледоруб», или заочный отбор лучших восхождений в мире, проходит по той же схеме.
– Альпиниада – выбирают дату, выходные дни, все секции собираются и делают простое восхождение на какую-нибудь гору. У нас каждый раз участвуют две-три тысячи человек. Везде стоят инструкторы, они организуют для вас страховку. Так заводят на гору даже новичков. Это активная пропаганда альпинизма через людей. В прошлом году к нам обратился казахстанский консул в Швейцарии, чтобы мы отправили четырёх женщин для участия в такой альпиниаде. Ездила Ада Молгачёва. Какие-то вещи повторяют на западе, мы делаем это очень давно, альпиниады проводятся даже среди разных профессиональных обществ.
…Я написала в сетях о том, что Мария ищет любые документы и фотографии об экспедиции «Эверест-82». Многие откликнулись, стали звонить мне, предлагать свои варианты, и Маша скоро перестала удивляться такому участию. Её вместе с мамой даже пригласили летом в Международный альпинистский лагерь «Памир», где хранятся подходящие книги. Девушка очень обрадовалась – всё-таки классную тему она выбрала для своей научной работы!
Алматы
