«Перекрёстки» птичьих дорог

Сергей ЕРОХОВ
Про то, где странствуют зимой казахстанские птицы, и про людей, которые их изучают.
Памяти орнитолога Д. Пирсона 

На просторах Восточной Африки, немного южнее экватора, вблизи границы Кении с Танзанией расположен горный массив Нгулия – удивительное место, в котором пересекаются миграционные пути многих десятков видов перелётных птиц, прибывающих сюда на период зимовки с Евразийского материка. Севернее и восточнее этих гор, на многие сотни километров простирается африканская саванна, через которую регулярно в конце осени – начале зимы перемещаются потоки пернатых мигрантов. И когда на их пути вдруг появляется горная преграда (протяжённость массива Нгулия около 40 километров), птицы скапливаются у подножия в поисках наиболее удобного для её пересечения места, ведь высота отдельных вершин здесь превышает 1800 м. Таким местом здесь является межгорная долина Нгулия Лодж (Ngulia Lodge) (высота 920 м над у. м.).

Cледуя по ней, птицы преодолевают горы и направляются далее на запад и юг Африканского континента. Здесь необходимо пояснить, что как в Африке, так и на других континентах, в особенности в Евразии и Северной Америке, известно немало аналогичных мест, где потоки мигрирующих птиц под воздействием природных условий концентрируются на относительно небольшой площади, часто в огромном количестве. Места эти образно именуются «бутылочными горлышками». Располагаются они чаще на морских побережьях, или же, как здесь – в Нгулие, в понижениях рельефа, горных долинах, на перевалах.

В Казахстане таким «бутылочным горлышком» для перелётных птиц является перевал Чокпак (высота около 1100 м над у. м.), расположенный между хребтами Таласский Алатай и Каратау на границе Жамбылской и Южно-Казахстанской областей. Многим читателям «Ветра странствий» Чокпак хорошо известен, кто-то и сам побывал на нём. А казахстанские и узбекские орнитологи про пролёт большого количества птиц через этот перевал писали в своих трудах ещё 100 лет назад.

Как всё начиналось

Здесь же, в Кении, скопление множества мигрирующих птиц в долине Нгулия Лодж было обнаружено сравнительно недавно и, можно сказать, случайно. На территории национального парка Западный Тсаво, в одной из долин горного массива Нгулия в 1969 году начала функционировать турбаза Ngulia Safary Lodge. Так случилось, что в числе её первых посетителей оказался проживавший тогда в столице Кении – Найроби австрийский орнитолог-любитель А. Ф. Ватсон, который и обратил внимание на скопления большого количества птиц «неафриканских» видов, преимущественно воробьиных. Эта неожиданная находка и положила начало ежегодным наблюдениям за осенне-зимними миграциями палеарктических видов через Восточную Африку. А начиная с 1972 года орнитологические исследования здесь приобрели системный характер. Мигрирующих птиц стали отлавливать, обследовать, метить металлическими кольцами и вновь выпускать на волю. В числе первых исследователей-энтузиастов в те годы оказался и британский орнитолог Дэвид Пирсон.  Во многом благодаря ему, а также его другу и коллеге Грэему Бекхёрсту и при содействии Кенийского Общества Естественной Истории работы эти приобрели здесь системный характер, были налажены рабочие контакты с орнитологами стран, с территории которых птицы были зарегистрированы на пролёте в Нгулие. Для выполнения этих работ ежегодно сюда собирались и собираются в настоящее время профессиональные орнитологи и любители птиц из Европы, Азии, Африки и Америки. И главным организатором и непременным ежегодным их участником на долгие годы стал Д. Пирсон.

О Дэвиде Пирсоне – человеке и орнитологе

Об этом человеке, с которым я был знаком без малого 25 лет, и который, к глубокому сожалению, в минувшем году ушёл из жизни, хочу рассказать по возможности подробно. Как сообщили мне его близкие, любовь к птицам, желание наблюдать за ними, были присущи Дэвиду с детства. Самостоятельно, без чьей-либо помощи он научился точно определять разные их виды в природе, изучал повадки, запоминал голоса. Младший его брат Мюррей твёрдо был уверен, что Дэвид будет учёным-орнитологом. Однако после окончания средней школы Д. Пирсон избрал профессию биохимика. Обучался в Кембриджском университете, где успешно защитил диссертацию по биоэнергетике позвоночных животных, опубликовал ряд научных работ. Проводил практические занятия со студентами-биохимиками.  Но при этом не оставлял и своего увлечения птицами, был активным членом Кембриджского орнитологического клуба. По окончании университета планировал продолжить работу в нём же, на кафедре биохимии. Однако неожиданно для всех, по совету своего товарища уехал в Уганду, где с 1969 по 1971 год преподавал биохимию в университете Кампалы, а затем продолжил эту же работу в Найроби – столице Кении. И здесь, по воспоминаниям его друзей и коллег, Д. Пирсон в полной мере проявил себя уже как профессиональный орнитолог, с широким научным кругозором, глубоким подходом ко всем, изучаемым вопросам. Более всего заинтересовали его фаунистика и миграции птиц. Этому способствовало прежде всего то, что на территорию Кении и других соседних с ней стран в течение зимних (по нашим, северным меркам) месяцев встречалось большое количество птиц-мигрантов из Северного полушария. Здесь они были доступны как для простых наблюдений, так и для более глубоких исследований. И с этого времени орнитология, а не биохимия, стала основным занятием Дэвида. Достаточно сказать, что около 20 лет он возглавлял созданную им Восточно-Африканскую комиссию по изучению миграций куликов и воробьиных птиц. И в рамках деятельности этой комиссии в 1972 году он совместно с другом и соратником Грэемом Бекхёрстом, также проживавшим длительное время в Найроби и работавшим в министерстве здравоохранения Кении, основали уникальный по продолжительности и охвату исследуемых видов Проект по отлову и кольцеванию птиц – палеарктических мигрантов Ngulia Palearctic Migrant Ringing Project, который выполняется учениками и последователями Д. Пирсона и в настоящее время.

Моё знакомство с Д. Пирсоном состоялось летом 1993 года. Тогда я с коллегами по Институту зоологии А. Э. Гавриловым и А. Б. Черняевым, работал в заливе Шубартубек на озере Алаколь, где главным образом занимались отловом и кольцеванием околоводных воробьиных птиц и другими орнитологическими наблюдениями. В самый разгар работ к нашему небольшому отряду и присоединились приехавшие в Казахстан Дэвид с двумя спутниками из Германии – орнитологом Герхадом Николаусом и студентом-биологом Хауке. Мы с Дэвидом как-то незаметно и быстро сблизились, наверное, помогало общее любимое дело. И днём и ночью вместе занимались проверкой выставленных на берегу паутинных сетей, вынимали из них пойманных птиц, которых затем приносили в нашу полевую лабораторию, обследовали, кольцевали и выпускали на волю. При этом каждый делился опытом, прежде всего по наиболее сложным в орнитологии вопросам – определения вида, пола и возраста каждой из пойманных особей. Горячо обсуждали различные теории сезонных миграций птиц, последние новости о территориальных связях казахстанских птиц. Лежащая в центре Евразийского материка территория нашей страны была наиболее удобна для формирования здесь потоков птиц, мигрирующих на дальнее расстояние, в том числе и в Восточную Африку. Как раз выяснением территориальных связей у птиц, обитающих за Уралом, в Сибири и Средней Азии, Д. Пирсон с коллегами тогда интересовались в особенности. А главной задачей нашей совместной работы на Алаколе тогда были отлов и кольцевание как можно большего количества воробьиных птиц, обитающих в прибрежных тростниках и уже начавших подготовку к осенней миграции.

Две недели пребывания этих наших европейских гостей пролетели незаметно. А на прощание Дэвид пообещал мне оказать поддержку и содействие для моей поездки в Кению. И уже в сентябре, когда наш орнитологический отряд возвратился с Алаколя в Алматы, он сообщил мне, что необходимые для моей поездки в Кению формальности решены. А два месяца спустя, 21 ноября он встречал меня в аэропорту столицы Кении Найроби. Тогда, до начала орнитологических работ в Нгулия Лодж, у нас было около 10 свободных дней, в течение которых мы на автомобиле совершили замечательную экспедицию-сафари по ряду наиболее крупных национальных парков Кении: Накуру, Найваша, Магади, Гора Кения, Амбосели и некоторым другим. И пусть для осмотра каждого из них у нас было не более одного-двух дней, этого было достаточно, чтобы с головой погрузиться в сказочную африканскую природу, буквально раствориться в ней и, что называется «вживую», увидеть экзотическую растительность и ещё более экзотических зверей и птиц.

Многолетний мониторинг миграций птиц

В Найроби, куда мы возвратились после сафари, прибыли другие участники нашей международной группы (Кения, Англия, Германия, Австрия). Это была первая смена, которой предстояло заниматься отловом и кольцеванием птиц в Нгулие, всего же таких смен в течение ноября-декабря бывает три-четыре, иногда и более. На четырёх автомобилях наша группа отправилась по маршруту Найроби – Нгулия Сафари Лодж, это около 400 км от столицы. По приезде, поскольку погода тогда благоприятствовала выполнению стоящих перед нами задач, сразу же приступили к работе – установке паутинных сетей, отлову и кольцеванию птиц.

Необходимо пояснить, что в ряде западноевропейских стран, в России, а также на перевале Чокпак в  Казахстане, где ранее и в настоящее время мигрирующих птиц отлавливают с помощью стационарных сетевых ловушек, именуемых специалистами «гельголандскими» (по названию острова в Германии, где такие ловушки впервые были сконструированы и установлены). Это огромное ажурное сооружение, несколько десятков метров длиной и высотой до 15–20 м. Для того чтобы оно эффективно функционировало, требуется немало знаний, умений, да и просто физических сил у людей, которые участвуют в работах по отлову. В Нгулие же, где условия не позволяют применение таких ловушек, используются «паутиные» сети, очень простые в устройстве и обслуживании, при необходимости их можно быстро и без труда перемещать в требуемое место. Тем не менее и отлов птиц «паутинками», или, как их ещё называют иногда, «путанками» требует не меньших знаний и умений, в особенности это касается хорошего знания поведения птиц в разное время суток и при меняющихся условиях погоды.

Безусловно, что старания участвующих в этих работах людей, их кропотливый труд важны, но главным фактором, определяющим высокую численность птиц в местах, выбранных для отлова, здесь является сама природа, а ещё точнее – состояние погоды, в особенности в ночное время. Дело в том, что при ясной, безветренной погоде почти все птицы пролетают над горным массивом на значительной высоте, без посадки. Совсем по-другому они ведут себя в тёмные, безлунные ночи, особенно при туманной или дождливой погоде. Из-за невозможности ориентироваться в таких условиях птицы приостанавливают пролёт, приземляются на древесную и кустарниковую растительность и дожидаются благоприятных условий. Именно в такую погоду в течение ночи и ранним утром отлов птиц бывает особенно успешным – до полутора тысяч и более особей. В целом же за сезон здесь бывает отловлено и окольцовано от 8 до 20 тысяч, в отдельные годы и более.

Вкратце опишу, в чём конкретно заключалась работа нашей группы, наши ежедневные обязанности. К концу каждого дня, который здесь, у экватора длится ровно 12 часов, участники собиралась на короткий «совет». Обсуждались состояние погоды, перспективы появления в течение ночи тумана или дождя, которые были непременным условием хорошего отлова. Решающее слово здесь всегда было за Д. Пирсоном – самым опытным, за многие годы до тонкостей изучившим кенийскую погоду. И если предстояла «ловчая» ночь, то всем участникам о ночном отдыхе можно было забыть. Уже в 9–10 часов вечера участники нашей группы парами выходили на заранее известные места для установки паутинных сетей. На некоторых площадках, там, где днём не появляются крупные дикие животные, паутинные сети оставались круглосуточно, их лишь на дневное время приводили в нерабочее положение. После того как были установлены все сети – от 18 до 25 шт, начиналась основная работа, которая нередко продолжалась едва ли не до полудня следующего дня. Наблюдатели в одиночку или вдвоём постоянно находились вблизи расставленных сетей, вынимали попавших в них птиц, аккуратно и бережно помещали их в полотняные мешочки, по 2–3 птицы в каждый, не более. Затем их партиями переносили к специально отведённому месту на территории турбазы, где уже другая группа участников выполняла необходимое обследование каждой пойманной особи, сопровождающееся необходимыми записями в специальных журналах. Финалом этой деятельности было её кольцевание и выпуск в природу. Периодически мы менялись: те, кто вынимал птиц из сетей и доставлял на «орнитологическую площадку», занимали места за рабочими столами, имели возможность обследовать пойманных птиц, сделать необходимые записи в журнале и, конечно же, окольцевать их перед выпуском в природу. Интенсивность ночного отлова была переменчивой. Но нередко случались две или даже три ночи и последующая половина дня подряд напряженной работы. Казалось бы, что при такой нагрузке в послеобеденное время каждый свободный час надо использовать для сна. Но не тут-то было. Сказочная кенийская природа и её обитатели – звери и птицы, желание всё это видеть снова и снова, звали меня и моих спутников в дорогу. На автомобилях (пешие экскурсии здесь запрещены: львы, леопарды, буйволы и носороги встречаются повсюду), группами по два-три человека, мы почти ежедневно отправлялись на экскурсии в наиболее любопытные, богатые обитателями участки саванны и таких редких в этих местах небольших водоёмов. Несколько раз нам удавалось, преодолев без малого 100-километровое расстояние от Нгулии, добраться до следующего национального парка – Амбосели, и вплотную приблизиться к границе Кении с Танзанией, почти к подножию всемирно известной горы-кратера Килиманджаро.

Но вернёмся вновь к процессу отлова птиц – залогу эффективности всей последующей работы. Для того чтобы за относительно короткий, чуть более двух месяцев срок, можно было отловить их как можно больше, здесь использовали различные технические приёмы и приспособления. Поскольку приземлившиеся в районе турбазы в туманную ночную погоду птицы не остаются неподвижными, а передвигаются по деревьям и кустарникам, совершают короткие перелёты, было устроено специальное освещение мощными лампами нескольких участков на краю растительного массива. И этот приём оказался очень эффективным. В установленные на двух освещённых участках сети в туманные ночи отлавливали по нескольку сотен птиц, причём не только воробьиных, но и более крупных – сизоворонки, козодои. Другой, также успешно используемый здесь метод привлечения – трансляцию голосов птиц, птичьего пения с помощью электронных проигрывателей. Любопытно, что хотя и время наших работ – ноябрь и декабрь – это период полного угасания у палеарктических видов инстинкта размножения, он у них начнёт проявляться лишь двумя-тремя месяцами позднее; у ряда видов тем не менее была типично весенняя реакция собратьев на этот голос. Они приближались к транслирующему устройству, активно искали несуществующего поющего конкурента и многие оказывались пойманными в сети.

Последним техническим новшеством, которое помогает орнитологам оценивать плотность миграционного потока, пересекающего горный массив Нгулия, направление и высоту пролёта отдельных стай и группировок, является радар, его использование было начато здесь в 2013–2014 гг.

Основные результаты исследований

Регулярные отловы и кольцевание птиц в Нгулие уже в первом десятилетии после начала этих работ принесли много интересных и ценных научных результатов. Так, было выяснено, что через данную точку мигрируют популяции воробьиных и некоторых других групп птиц едва ли не со всего Евразийского материка от Франции и Германии на западе до российского Дальнего Востока. Всего к настоящему времени установлены территориальные связи мигрирующих через Нгулию птиц с более чем 50 странами Европы и Азии. В их числе и Казахстан. Так, в период с 1996 по 2006 год на орнитологическом стационаре Чокпак в Южном Казахстане было отловлено 4 деревенские ласточки (Hirundo rustica), а ещё две особи этого же вида, теперь уже окольцованные в сентябре 1999 и в сентябре 2000 г. на Чокпаке была отловлена в Нгулие, в декабре 1999 и в декабре 2000 г. соответственно. А первым помог установить наличие связи между Чокпаком и Нгулией обыкновенный козодой (Caprimulgus europaeus), окольцованный в Нгулие осенью 1993 года (как раз во время моей работы на этой орнитологической станции) и отловленный затем на Чокпаке в мае 1995 года. Вообще же, регулярно или эпизодически на Африканском континенте проводят зиму не менее 20 видов казахстанской авифауны, кроме упомянутых уже деревенских ласточек и козодоя, это различные камышевки, а также некоторые кулики и пластинчатоклювые.

Следует отметить, что спектр научных вопросов, изучение которых стало возможным благодаря регулярному отлову большого количества птиц в данной точке их миграционного пути весьма широк. Прежде всего это видовой состав мигрантов, их численность и соотношение возрастных групп. К категории массовых и многочисленных здесь относятся более 60 видов палеарктических птиц, из них три безусловных доминанта: болотная камышевка (Acrocephalus palustris), серая славка (Sylvia communis) и обыкновенный соловей (Luscinia luscinia). В особенности поражает количество отловленных болотных камышевок – в целом за годы работ превысила 400 тыс. особей. Данные отлова позволяют учёным также выявлять и многолетние тенденции изменения численности многих палеарктических видов в их ареале в целом. Установлено, например, что к началу текущего десятилетия у болотной камышевки и европейского жулана происходил устойчивый её рост, а у серой славки, садовой камышевки и зелёной пеночки – значительное снижение. Ещё одним важным показателем состояния видов или отдельных их популяций является ежегодный возрастной состав. Так, преобладание молодых особей по численности над взрослыми указывает на благополучное состояние контролируемых здесь видов. Также последующий контроль окольцованных птиц в этой или других точках их ареала позволяет точно определить и продолжительность их жизни. Принято считать, например, что средняя продолжительность жизни мелких воробьиных птиц совсем не велика один-три, максимум четыре-пять лет. Однако слежение за окольцованными особями болотной камышевки, к примеру, показало, что немало их доживают до девяти-, а у обыкновенного соловья даже до десятилетнего возраста. Очень интересные научные данные были получены в Нгулие по такому важному для познания биологии каждого вида птиц процессу, как смена оперения, попросту называемому линька. Ранее было принято считать, что все мигрирующие виды к началу осенних миграций полностью завершают смену крупного оперения. На самом же деле, было выяснено, что совмещение этого процесса с дальними миграциями – явление довольно частое у птиц, здесь оно было отмечено у 19 видов.

Второй раз, и опять-таки при дружественном участии и поддержке Дэвида Пирсона, мне посчастливилось побывать в этом поистине райском уголке африканской земли в 2009 году. И так же, как в 1993-м, наша орнитологическая группа (Кения, Англия, Нидерланды, Германия, Греция, Швейцария, Казахстан) в конце ноября – начале декабря провела здесь незабываемых 12 дней, полных напряжённой, хотя и не лёгкой, но такой интересной, захватывающей работы, множества находок и открытий. Погода в этом году была очень дождливой, что способствовало росту различной травянистой и кустарниковой растительности, что, в свою очередь, привлекало в долину Нгулия Лодж множество зверей и птиц, но не только палеарктических, а местных – афро-тропических. Они, кстати, наряду с дальними мигрантами часто буквально наполняли расставленные нами сети.

И все последующие годы, как и в настоящее время, орнитологическая станция Нгулия Сафари Лодж на территории кенийского национального парка «Западный Тсаво» продолжает успешно функционировать. По-прежнему ежегодно в ноябре и декабре сюда приезжают специалисты из разных стран, чтобы продолжить изучение осенне-зимних миграций птиц, – продолжают дело, которому посвятил многие годы своей жизни Дэвид Пирсон, замечательный человек, умелый организатор и крупный специалист-орнитолог. И это лучшая память о нём!