Часть первая. Золотой юбилей Эвереста
Когда в 25 лет я помогла спуститься со «сковороды» на пике Ленина одному крепко заболевшему мужику, доктора удивились, не обнаружив на снимке правой почки. После операции не велено было брать в руки более трёх килограммов, а ведь совсем недавно я бегала с тяжёлым радийным репортёром – шестикилограммовым прародителем диктофона, и носила рюкзаки, которые оттягивали плечи до колен. Оказывается, почки держатся на жировой клетчатке, которая в те годы у меня отсутствовала, а мужику я как раз подставила правое плечо.
Надо было вживаться в новые условия, и у меня были две задачи. Первая – иметь такую работу, чтобы не поднимать ничего тяжелее шариковой ручки, вторая – жить так, чтобы не было ни одной свободной минуты думать о всякой ерунде. С первой идеей не прокатило, а вот вторая сбылась на все сто. Я работала в газетах, журналах и на радио, выходя в эфир с самого рассвета, и повезло, что эпоха тяжёлых звукозаписывающих устройств канула в Лету. На телевидении я писала сценарии, снимала сюжеты, работала продюсером программ, а когда оказалась в отделе новостей, дни недели смешались в один большой рабочий день.
Помню вечер 11 сентября 2001 года, когда в новостную студию, откуда вёлся прямой эфир, тихонько вошла одна из сотрудниц. Она передала ведущей листок. Спортивная информация всегда завершала новостной блок, и как шутил в то время мэтр спортивной журналистики Диас Омаров, после нас была только погода. До моего выхода в эфир оставались считанные минуты, когда ведущая трагическим голосом стала читать с листа, как в Америке два самолёта врезались в башни-близнецы.
…В 2003 году альпинистский мир готовился отмечать в Непале 50-летие первовосхождения на Эверест новозеландца Эдмунда Хиллари и шерпы Тенсинга Норгея. Задолго до этого у меня появилась идея найти спонсора, заинтересованного в том, чтобы на экран вышел документальный фильм, связанный с этим событием и с участием в нём казахстанцев. Так я оказалась в кабинете министра спорта, но не успела ещё изложить свою идею, как он спросил, почему я не еду на летние Азиатские игры в Пусан.
«Оставь надежду на личную жизнь всяк, на TV входящий», – выпалила я однажды, когда в очередной раз в субботу мне позвонил друг и сообщил, что компания отправляется на рыбалку и они ждут меня за городом. И в очередной раз я пропустила приключение, потому что у спортсменов принято проводить соревнования по выходным. Так постепенно из моей жизни выпали горы и многие знакомые. Было время, когда мы с альпинистом и моим старым другом Володей Сувигой уезжали из города в пять утра, чтобы к началу рабочего дня подтянуться на работу, но долго в таком режиме мы не протянули.
И мышцы говорили мне «гуд бай», и ноги не несли уже, как прежде, дыхалка подводила, но перо точилось и слова слагались в тексты. Заговоришь стихами, когда из жизни уходит что-то очень важное… Однажды поздним вечером, когда мы снимали сюжет о какой-то шумной тусовке, где люди пили, пели и веселились, я призналась оператору, что телевидение многое у меня отняло, и тут же добавила, что многое и дало. Он заметил, что первую часть фразы в разных вариациях слышал не раз, но никогда не слышал, чтобы кто-то произнёс вторую.
С возрастом мы меняемся, меняется и наше окружение. С альпинистами встречались на новогодних вечерах, поминках и на Туюксу в день памяти. Мой мир выпячивался в другую сторону. И всё же, информируя людей о множестве видов спорта, в каждой стране, где приходилось бывать на турнирах, играх и чемпионатах, я старалась попасть в горы, если они там были. Серия рассказов о странствиях по свету спортивного журналиста перенесёт вас на другие континенты, за моря и океаны. Стоило это увидеть, чтобы понять, что дома лучше.
Холмы Пусана
В Южной Корее в 2002-м мы работали с олимпийской чемпионкой Ольгой Шишигиной. В те годы у нее была идея стать ведущей спортивной программы и мне поручили посвящать именитую легкоатлетку в новую профессию. Мы мотались по соревнованиям, собирали информацию о выступлениях наших спортсменов, потом я писала тексты, и Ольга по телефону выходила в прямой эфир на радио.
После терактов в Америке журналистов перестали пускать в олимпийскую деревню. Это было неудобно, потому как не всегда удавалось взять кого-то интервью после выступлений, к тому же вечерами проводился разбор полётов и представителям прессы было полезно «погреть уши» на таких собраниях.
Шишигина жила в деревне как официальный представитель казахстанской команды, а журналистов раскидали по разным гостиничкам. Когда мы возвращались с соревнований, она отдавала мне свой бейдж, а сама брала пропуск у кого-то из спортсменок и, не моргнув глазом, проскальзывала через турникеты. Меня и дома-то иногда путают с Ольгой, несмотря на то что она моложе лет на десять, а уж в Корее мы с ней просто на одно лицо, как братья-близнецы. И две брюнетки с короткими стрижками шли в столовую, которая в олимпийских деревнях работает 23 часа в сутки. Вот где надо было включать внимание, выбирая что-нибудь съедобное с намёками на европейскую кухню, потому что если в кафе там заказываешь жареный картофель и чай, тебе могут принести пиво и какое-нибудь морское чудовище на тарелке. А по-английски в Пусане можно было договориться только с молодыми волонтёрами на соревнованиях.
Не помню, кто кого победил на тех Играх, но были и у наших атлетов медали. Длились Игры около трёх недель, и мы успели порядком обалдеть от Страны утренней свежести. Как-то раз на такси переезжали со стадиона на стадион, и водитель поднялся на один из многих холмов, которые разбросаны по всему Пусану. Это давно потухшие вулканчики, и я была шокирована, когда увидела, как из ворот какой-то базы на холме вышли люди в экипировке для треккинга. Таксист жестами пригласил нас выйти из машины и посмотреть на лежащий вокруг город. Мы были в шортах и майках, а люди, входящие в ворота туристской базы, были одеты в спортивные бриджи, куртки и перчатки.
Другое дело – город Катманду, где дважды в год, в межмуссонный период, толпятся альпинисты и туристы со всего света. Там спортивной экипировкой никого не удивишь. К «золотому юбилею Эвереста» известный горовосходитель Казбек Валиев собрал группу, и буквально за несколько дней до вылета я зашла к одному из руководителей телеканала. Он выслушал меня и заметил, что это событие мирового значения, дал команду подписать мне командировочное удостоверение, выдать деньги и камеру. Выходит, зря я искала спонсоров, но эта эпопея привела меня в вытянутый вдоль береговой линии город, где в окна по утрам врывается морской бриз, а за городской чертой зеленеют мандариновые рощи и от потрясающего запаха маленьких оранжевых солнышек кружится голова.
В Непале – как в другой эпохе
Намастэ, привествуют друг друга непальцы, что значит «я приветствую Бога с твоем лице». Главная достопримечательность Непала – Гималаи, что в переводе с языка хинди значит «обитель снегов». Непальцы и тибетцы называют высочайшую гору Земли Джомолунгмой, Сагарматхой – Богиней – матерью мира, богиней ветра и горных снегов. Европейцы в 1856 году назвали её по имени главы Геодезического комитета Индии Джоржда Эвереста.
У подножия Гималаев лежит долина Катманду и одноимённая столица королевства. Туристы останавливаются в районе Тамель, где много отелей, ресторанов и всевозможных лавок. Здесь можно заказать любую вышивку на футболке, например, вид горы, на которой вы побывали. Городу две тысячи лет, и вот где действительно проваливаешься во времени! Храмы и монастыри стоят здесь столетиями, архитектура совмещает традиции двух религий – буддизма и индуизма. Достопримечательности Катманду вместе с памятниками Патана и Бхактапура включены ЮНЕСКО в Список объектов охраны как «Всемирное наследие долины Катманду».
Здесь находится самая большая ступа в мире Боднатх, она олицетворяет Землю и четыре стороны света и её обходят по направлению часовой стрелки. Считается, что последний Будда, переживший 500 реинкарнаций в образе человека, родился в Индии, но во время раскопок южнее Катманду археологи обнаружили его следы. Высшее достижение в буддиме – нирвана, правда, обычному человеку до нирваны, как до Луны, вот и спешит он познать мир, постичь его умом и сердцем.
В 2003 году на празднование юбилея Эвереста в Катманду со всего мира прибыли сотни восходителей на эту вершину. А перед торжествами наша группа прошла треккинг под Эверест. Маршрут начинается в Лукле, куда прилетают маленькие самолёты. Широкая тропа проходит по живописным рододендроновым чащам национального парка Сагарматха. Периодически надо переходить реки по раскачивающимся навесным мостам. Затяжной подъём в столицу шерпов Намче-Базар с полукилометровым перепадом высот, и вы уже на высоте 3440. Посреди Намче действительно расположился базар, где иностранцы на спуске сдают ставшее ненужным снаряжение, а на подъёме приобретают что-то нужное. Там строят каменные дома, раскалывая валуны с помощью молота и лома. Туда нет дорог и все грузы доставляются либо на яках, либо на спинах шерпов, которые безропотно переносят огромные баулы.
Акклиматизироваться перед треккингом не удалось – журналистика проглатывает всё свободное время, а потому мучила горняшка. Но надо было передвигаться быстрее других, потому что журналиста, как и оператора, кормят ноги. Чтобы снять группу, её надо обогнать, а потом отпустить людей вперёд и снять их со спины. Но навесные мосты через гималайские реки такие длинные, что не успеешь домчаться до другого берега и установить камеру, как мост уже раскачивают другие члены экспедиции.
Монастырь Тенгбоче на высоте 3867 был построен в 1916 году. Можно войти внутрь, попристустовать на службе, но фотографировать и снимать запрещено. Так по живописной широкой тропе мы добрались до лоджии Лобуче на высоте 5100 и вдруг увидели за окном человека с рыжей бородой в широкополой шляпе. Нагнувшись над рюкзаком, он что-то искал там, и его лица не было видно. А мы знали, что на два дня раньше нас из Луклы в сторону Эвереста вышел самый потрясающий горовосходитель современности Райнхольд Месснер, портретами которого украшены многие гималайские лоджии. Я побежала за камерой, но парень снял шляпу. Это был не тот, кого мы хотели увидеть.
На другой день нам оставалось преодолеть расстояние до последней лоджии Горакшеп, откуда уходят две тропы. Одна ведёт в базовый лагерь под Эверестом, вторая – к вершине сопки Кала-Патхар (5643 м), лучшей видовой точке, откуда обычно снимают Эверест. Один из членов группы любезно вызвался понести мою камеру и штатив. Вот тут-то я и встретила спускающегося Месснера. Мимо шла сама история альпинизма, но запечатлеть её голыми руками было невозможно.
Ночью поднялись на сопку Кала-Патхар, на рассвете увидели Эверест и в тот же день спустились в Лобуче, откуда мы с Людмилой Савиной наблюдали огненный шар, который пронёсся вверх по ущелью. А ночью моё сердце то замирало, то подпрыгивало, и до пяти утра я сидела на топчане, выполняя дыхательные техники, которым меня когда-то обучил мастер кунг-фу. На рассвете мы с опытным альпинистом Юрием Голодовым поспешили вниз, и только сбросив несколько сотен метров по высоте, пришли в себя.
На очередную ночёвку остановились в Кумджунге, в двух-трёх часах ходьбы от Намче-базара, откуда по спутниковому телефону можно было позвонить домой. Казбек предупредил, что на другой день мы должны поздравить с днём рождения одну участницу нашей экспедиции, и я вызвалась спуститься в Намче за подарком. Спуск был очень крутым, и мы с двумя дамами довольно быстро добежали до шерпской столицы и купили подарок, а назад решили пойти другой тропой – вдруг она окажется менее крутой. Но никто не отменял простой мудрости: короткая дорога – знакомая дорога. Из Намче мы вышли засветло, но вверх – не вниз. Солнце клонилось к закату, а впереди не было видно никакого жилья. В темноте мы ещё долго различали нитку тропы, но вот она уперлась в вертолётную площадку, а где было её продолжение – неизвестно.
Тут из тьмы материализовались два шерпа, у них «на хвосте» мы дошли до Кумджунга. На рассвете другого дня поздравили именинницу и тронулись в путь. Заключительный переход в Луклу был особенно длинным, группа растянулась по тропе, я шла одна и сняла на видео двух мальчишек, возвращавшихся из школы. Они стали просить сладости, но в карманах моих было пусто. Дети высокогорья уходят в школу в понедельник, а возвращаются в свои селения в пятницу. Мальчишки шли за мной часа два и все это время ныли: «Мадам, бон-бон». Отстать от них они не позволяли, обогнать их было нереально. С тех пор в путешествиях ношу в карманах конфеты.
Прибыв в Катманду, мы приняли участие в торжествах, посвящённых юбилею. Восходители на главную вершину мира были приглашены на три дня в крутой отель, где остановилась вся бывшая сборная СССР – участники Первой Советской Гималайской экспедиции на Эверест 1982 года. Праздник продолжался три дня, на саммите присутствовала королевская семья. Принц Непала воздрузил золотой ледоруб на макет Эвереста, почётными гостями были 83-летний сэр Эдмунд Хиллари, всемирно известный Райнхольд Месснер, альпинист Питер Хабелер и Юнко-Табей – первая женщина, покорившая Эверест в 1975 году. Восходителям на Эверест вручили юбилейные медали, их получили Казбек Валиев, Юрий Голодов, Владимир Сувига, Сергей Овчаречнко, Людмила Савина – единственная женщина из нашей страны, которая ступила на Эверест в 1997 году в составе сборной Казахстана. Остальные эверестовцы просто не приехали. Возвращаясь ещё несколько раз в Катманду, я понимала: это лучший город Земли.
Индусы верят своим богам
Через год мы с двумя молодыми спортсменками, их тренером и восходителем на Эверест Юрием Голодовым поехали на чемпионат Азии по спортивному скалолазанию в Индийские Гималаи. В Гарвалы индусы везли нас на джипах. Дорога жуткая, с одной стороны склон горы, с другой – пропасть, но эти люди верят своим богам, включают погромче музыку и в ритме индийских мелодий гонят по петляющей дороге. Ночью мы проехали через грязный городок Уттаркаши, но вот машины поднялись ещё на полкилометра и мы въехали в ворота Института альпинизма. Здесь всё сверкало чистотой и блестело в свете фонарей, в холодных комнатках стояли двухэтажные нары, а в столовой повара гремели металлической посудой.
Институт был открыт в 1965 году первым премьер-министром Индии Джавархалалом Неру, при поддержке министерства обороны Индии и правительства Индии и специализируется на учебных курсах альпинизма. Знаменитая польская альпинистка Ванда Руткевич назвала его Меккой индийского альпинизма. Спортсмены со всей Азии штурмовали скалодром, я снимала фильм и в перерывах ходила по музею альпинизма и по окрестностям. Каждое здание на территории Института носит название одной из гималайских вершин, и очень удобно найти человека, если договорились встретиться после соревнований под Кайласом.
Джип елозил по дороге между телегами, мотоциклами, маленькими машинками, коровами, буйволами и навозными кучами. Вдоль дороги стояли повозки с бананами, манго, водяными орехами. На обратном пути в Дэли нас сопровождал красавец-сикх, который был судьёй на чемпионате. Он отдал распоряжение шофёру и тот свернул в сторону. Уже через сто метров крестьян с мотыгами сменили лакеи в золочёных ливреях, в искусственном пруду цвели лилии, в клетках пели птицы, и над всем этим возвышался роскошный двухэтажный ресторан.
Сикх расшаркивался с нами, предлагая попробовать то или иное переперчённое блюдо, потом брал со стола бутылку с водой, подносил ко рту и заливал в себя жидкость прямо из горлышка. Так мы открыли для себя «индийский метод», когда можно пить из общей бутылки, не касаясь ее. По приезду в Дели сикх предложил нам с Голодовым сходить вечером в ресторан. Похоже, ему было не с кем выпить.
Мы втроём вышли в душную делийскую ночь, наполненную криками бодрых моторикш и тарахтением их мотоциклов, и вдруг услышали звуки музыкальных инструментов. По улице к нам приближалась свадьба. Украшенную повозку сопровождали всадники на белых лошадях, толпа приплясывала, а фонари в руках освещали улицу. Я побежала в отель за камерой, вернулась назад и заняла удобную позицию, чтобы снять это яркое шествие, но вдруг в видоискателе возникли два мужских силуэта – в свадебной повозке ехали не жених с невестой, а двое напомаженных мужчин в белоснежных одеждах и высоких тюрбанах. Вот, думаю, везуха – снять индийскую свадьбу, да ещё и нетрадиционную, но часто бывающий в Индии Голодов охладил мой пыл, сообщив, что это два жениха едут за двумя невестами – корпоративные свадьбы обходятся дешевле!
Потом мужчины выпили за Эверест и за альпинизм. Мы возвращались в отель, вдыхая тяжёлый воздух Дели, а я смотрела под ноги, потому что в этой стране очень легко поскользнуться на банановой кожуре и упасть в лужу. Завтра самолёт доставит меня в родной город и я увижу в иллюминатор наши горы. Не Гималаи, конечно, но…
Продолжение следует
