Валерий КОРАБЛЁВ
Вопрос, как выбирают и дают названия, в том числе и в горах, рекам, ледникам, перевалам, вершинам, всегда вызывал у меня живой интерес.Однозначно ответить на этот вопрос практически невозможно. А что говорить о некоторых читателях, для многих из которых остаются непонятными сегодня названия перевалов, образованных из всякого рода аббревиатур ещё в 30-е годы прошлого века.
Некоторые из них, например названия пиков ГТО, КазТАГ, понятны практически всем, другие – ОГПУ, ГУВВО, Всеобуч, ОПТЭ, ТЭУ, МЮД – преимущественно лицам старшего поколения. А вот фамилии некоторых людей, которыми названы вершины и перевалы Северного Тянь-Шаня, к примеру, Лунина или Попова, несмотря на знакомое звучание, так и остаются тайной за семью печатями.
А уж сколько доморощенных топонимистических повествований о некоторых из них можно встретить на страницах интернета. Это так называемая народная этимология – непрофессиональное, наивное и часто ложное толкование топонимов. Причём существуют различные версии толкования горных топонимов. Стало «классикой» упоминание о том, что перевал и вершину Титова назвали в честь второго советского космонавта?! И таких образчиков вполне достаточно.
Любой, кто приезжает в горы совершить восхождение на вершину или туристский поход, обычно не обходится без хорошей карты или схемы горного района, на которых обозначены хребты, вершины, перевалы, ледники, долины рек и т. д. У каждого из них есть географические имена. А что означают эти названия? Откуда они появились?
Старые, давно существующие и особенно вновь появляющиеся названия часто приобретают большое общественное и идеологическое воспитательное значение. Скажем, совсем недавно появились названия вершин Анатолия Букреева, Валерия Хрищатого – легендарных альпинистов Казахстана. А ещё появился пик Момышулы – в честь казахского бытыра времён Великой Отечественной войны. Названия важны и интересны своей исторической памятью. И в то же время, оказывается, что названия не столь просты, как представляется на первый взгляд. В них скрыто немало загадок, для разгадки которых нужны и знания, и труд, и настойчивость.
Наш рассказ посвящён антропотопониму перевала Попова, или, точнее, этимологии его названия. Попутно поясним для читателей, что антропотопоним – название географического объекта, связанное с именем, фамилией или прозвищем людей, а этимология – происхождение географического названия.
Загадка антропотопонима Попов
В основном хребте Иле-Алатау между вершинами Тогузак и Советский Казахстан расположен перевал Попова (4200 м, 1Б).
Откуда появилось это название перевала? Кто из горовосходителей его дал перевалу и когда? Почему перевал Попова, а не кого-то другого, скажем, Иванова или Сидорова? И вообще, кто такой Попов, в честь которого назван перевал? Вопросы непраздные, скорее интересные для любознательных. На необходимость подобных топонимистических исследований наталкивает мнение известного альпиниста, мастера спорта СССР, автора первого издания, в котором были собраны объяснения географических названий горных топонимов Кабардино-Балкарии П. С. Рототаева, что «в отношении же горных вершин и перевалов растерялось в истории немало имён их первых покорителей».
С ходу объяснить этимологию этого перевала было достаточно трудно, так как название появилось ещё в довоенное время примерно 80 лет назад. Сразу же отклоним фамилию Попова А. С. – русского учёного, изобретателя радио. К этому антропотопониму она, на наш взгляд, не имеет никакого отношения. Так как вряд ли горовосходители во время той экспедиции или восхождения пользовались радиостанцией, что могло как бы связать её с именем А. С. Попова.
Путь к разгадке этой тайны, как оказалось, был непростым. Для правильной передачи топонима, а ещё точнее антропотопонима, – названия географического объекта, связанного с именем, фамилией людей, безусловно, методом наскока нельзя изложить точность того или иного топонима. Опрос альпинистов и туристов старшего поколения на счёт названия перевала ничего не дал: никто ничего не знает или не помнит, когда это было. Топонимистическое исследование обычно основывается на системе определённых правил и положений. Все горные названия, в том числе вершин и перевалов, отличаются чёткой логикой, связаны с жизнью и деятельностью людей. Они отражают характер и особенности каждого явления, взаимосвязь его с деятельностью людей, их обычаями, неразрывностью их жизни с природой.
Отметим, что многообразие названий перевалов имеет свои особенности, своеобразный характер, свою, присущую каждому из них прелесть. И, конечно, все они имеют свои имена – названия. Отметим, что ожившие названия обогащают и природу, делают её ближе, понятнее, а главное, позволяют вникнуть в её характер и особенности.
К сожалению, у нас пока ещё мало литературы, в которой бы раскрывалось происхождение этих названий. В общих географических словарях и справочниках такие сведения о горных топонимах можно найти крайне редко. Вследствие чего многочисленные посетители гор, встречая в литературе, на картах и в жизни различные названия географических объектов в горах, не имеют возможности узнать их значение, а следовательно, и раскрыть их внутреннее содержание, существо.
В последние годы Иле-Алатау всё больше и больше привлекает внимание туристов и альпинистов. Особой популярностью пользуются различные горные маршруты и восхождения на вершины. Благо, что они находятся практически рядом с нашим городом. Ну вот, что удивляет. Горожане и приезжие туристы имеют весьма отдалённое представление о топонимике наших гор. Винить их в этом нельзя, так как в продаже практически нет кратких толковых словарей географических названий горных топонимов Иле-Алатау.
Исследование географических имён в Иле-Алатау показало, что с историей происхождения названий перевалов 30–40-х годов ХХ века были определённые сложности. В довоенное время этимологии перевалов, с точки зрения науки – топонимики, просто не уделялось внимания. В лучшем случае, при описании пути к вершине, альпинистами лишь упоминалось название пройденного перевала, если оно было. Причём история появления названий перевалов в различных альпинистских источниках зачастую упускалась, в отличие от истории наименования вершин после первовосхождений.
В 60–90-е годы трудностей с этимологией перевалов Иле-Алатау не возникало по причине того, что их появление на карте подтверждалось отчётами о совершённых туристских путешествиях и фотографиями первопрохождений перевалов, а также публикациями туристов об этом в альманахах «Ветер странствий» или в журнале «Турист». Важную роль сыграла и паспортизация перевалов, которую проводили клубы туристов и федерации туризма.
Так, выяснение истории появления названия перевала Попова оказалось очень непростым. О поиске ключа к разгадке тайны этого географического имени чуть ниже. Отметим, что многообразие названий перевалов имеет свои особенности, своеобразный характер, свою, присущую каждому из них прелесть. И, конечно, все они имеют свои имена – названия
Начало поиска
С чего начался поиск этого горного топонима, точнее, антропотопонима – названия географического объекта, связанного с именем, фамилией или прозвищем людей? Вариантов его было много. Применялась различная методика исследования. Это:
– опрос известных опытных альпинистов и туристов, они обычно всё знают и помнят, но он, к сожалению, ничего не дал;
– изучение географических источников;
– изучение и анализ материалов и отчётов альпинистских экспедиций 30–50-х годов на Северном Тянь-Шане.
В общем, схема поиска антропотопонима казалась простой и ясной, но отнюдь не быстрой, как показало время исследования.
Фамилия Попов или Попова довольно известная. Логика – дать её название в горах перевалу или вершине исходит из того, кто этот человек – учёный, который проводит исследования в горах, – ботаник, гляциолог; альпинист или турист известный.
Гляциологов с этой фамилией автор не нашёл. А вот что касается учёного, то был Михаил Григорьевич Попов (1893–1955), который впервые дал ботаническую характеристику верховьев Чилика в «Трудах казахстанского филиала АН СССР» в 1920 году (вып. 20). Он систематик-флорист, флорогенетик и ботаник-географ, доктор биологических наук, профессор, член-корреспондент АН УСССР (1945). В 1933–1938 гг. – зав. Ботаническим сектором КазФАН СССР. В 1934–1938 гг. – организатор и завкафедрой систематики высших растений КазГУ. М. Г. Попов исследовал флору и растительность Заилийского Алатау и Прибалхашья. В окрестностях Алма-Аты им описано более 80 видов новых растений. Кандидатура его вполне подходила к увековечению в названии перевала. Но было одно но – альпинисты его толком не знали.
Что касается известных альпинистов и туристов довоенного времени с фамилией Попов, то такие были, но не в Казахстане, а в Москве, в основном альпинисты. А подсказала эту фамилию одного из них биография первого восходителя на Малоалматинский пик Г. И. Белоглазова, которому автор посвятил статьи «Он был первым» в Вестнике университета «Туран», № 3 (79), 2018. – С. 122–129 и «Семиреченский первопроходец» в журнале «Ветер странствий» за июль – сентябрь 2020 года.
Мастер советского альпинизма
Так появилось первое предположение, что перевал назван в честь опытного московского альпиниста Н. М. Попова, который в 1934 году участвовал в экспедиции к Чилико-Кеминской перемычке. А в 1937-м Н. М. Попов стал участником экспедиции, организованной для определения альпинистских возможностей горных районов Киргизии и оказания помощи местным физкультурным организациям в налаживании учебно-спортивной работы по альпинизму. Вместе с Г. И. Белоглазовым по заданию горной секции ЦС ОПТЭ Н. М. Попов выехал в Киргизию в город Фрунзе с заданием отыскать в Киргизском Алатау Горожане и приезжие туристы имеют весьма отдалённое представление о топонимике наших гор. Винить их в этом нельзя, так как в продаже практически нет кратких толковых словарей географических названий горных топонимов Иле-Алатау зачётную вершину для сдачи норм на значок «Альпинист 1-й ступени». После выполнения этой задачи они должны были принять участие в Тянь-Шаньской экспедиции проф. А. А. Летавета. В состав группы восходителей вошли также 18-летний Владимир Рацек, Касым Байгузинов, Игорь Оксенич и Ксения Порошина.
Безымянных вершин было много, так что найти одну из них не составило особого труда. Зачётная вершина была найдена, на неё совершено восхождение двумя тройками. Так, группа фрунзенских альпинистов под руководством Н. М. Попова (участники: И. Оксенич, В. Рацек, Овценова, Г. Белоглазов) совершила первое восхождение по западному гребню на безымянную вершину (4370 м) в верховьях Ала-Арчинского ущелья Киргизского хребта. Безымянной вершине по предложению В. Рацека группа дала название пик Манас, в честь известного киргизского эпоса.
Вскоре после этого Н. М. Попов совместно с Г. И. Белоглазовым, В. И. Рацеком, А. А. Летаветом, И. Н. Ошером совершил восхождение на пик Аксу (5022 м).
В ходе работы экспедиции А. А. Летавета Н. М. Попов в качестве руководителя (участники группы Г. И. Белоглазов и В. И. Рацек) совершил первовосхождение на главную вершину хребта Терскей Алатау – Каракольский пик (5250 м) и 27 августа 1937 года в группе И. А. Черепова (в составе Г. И. Белоглазова, В. И. Рацека) совершил восхождение на пик Нансена (5700 м) – самую западную вершину хребта Иныльчек.
Следующим первовосхождением в составе этой экспедиции был подъём на пик Карпинского (5050 м) 5 сентября 1937 года. На вершину взошли Ходакевич, Белоглазов, Летавет. Параллельно вторая группа альпинистов поднималась на пик Сталинской Конституции. Её задачей была глубокая разведка пути к вершине, а при благоприятных условиях и восхождение на неё. Эта группа также полностью выполнила свою задачу, поднявшись 7 сентября на саму вершину. Первовосхождение совершили альпинисты В. Мухин, Н. Попов и В. Рацек под руководством И. Черепова [3].
В 1937 году Н. М. Попову было присвоено звание «Мастер советского альпинизма».
Как видим, фамилия альпиниста Н. М. Попова упоминается не только как участника экспедиции 1934 года к Чилико-Кеминской перемычке, но и как участника сложных восхождений 1937 года. Но пока этого было недостаточно, чтобы быть уверенным в том, что мы нашли того самого Попова, в честь которого чуть позже были названы перевал и вершина в Заилийском Алатау. Поэтому поиск продолжался, и он завершился сбором довольно любопытного материала об этом уникальном альпинисте.
Кто автор проекта горного отеля на Эльбрусе перед войной
В 1939 году шло благоустройство и укрепление альпинистских лагерей ДСО профсоюзов. В соответствующих инстанциях стало обсуждаться предложение о строительстве нового, современного отеля на склонах Эльбруса, способного единовременно принять более ста человек. При обсуждении кандидатуры автора проекта будущего строительства большинство высказалось за утверждение альпиниста Попова Н. М. Он к этому времени имел солидный инженерный стаж, принимал участие в строительстве первых советских дирижаблей, да и в горах был явно не новичок. Была установлена дата ввода комплекса в строй – летний сезон 1939 года. Это был жёсткий срок, а принимая во внимание отсутствие путей снабжения и проблем с подъёмом грузов на высоту более 4000 метров – всё это ставило серьёзнейшие вопросы перед проектантами.
Николай Михайлович Попов стал автором проекта и руководителем строительства «Приюта одиннадцати» и автодороги Терскол – Ледовая база на Эльбрусе. На месте небольшого деревянного «Приюта одиннадцати» на склоне Эльбруса была построена трёхэтажная гостиница на 120 мест, которая функционировала до 1998 года, когда по неосторожности посетителей случился пожар, и она сгорела.
Важно отметить, что к этому времени Н. М. Попов уже имел не только опыт, накопленный во время горных походов и несложных восхождений в различных районах Кавказа, но и серьёзных восхождений в Киргизии, на Центральном Тянь-Шане.
С чего начинались восхождения Н. М. Попова?
Любовь к горам ему привил отец, профессор МГУ М. Н. Попов. Младший Попов впервые попадает в горы в 16-летнем возрасте. В 1932 году на юго-западных склонах Эльбруса работал специальный высокогорный отряд Кубанской гляциологической экспедиции II Международного полярного года (МПГ). Эта экспедиция была организована ячейкой ОПТЭ Московского дома учёных. В верховьях реки Кубани работал отряд, которым руководил проф. М. Н. Попов, а высокогорное подразделение этого отряда возглавлял его сын Н. М. Попов. К этому времени он уже стал вполне подготовленным альпинистом.
В ряду совершённых на Кавказе восхождений Н. М. Поповым выделяются: Кулак-тау (4060) п/по вост. гребню. 3Б к.с. в связке с Л. Гутманом; Уллу-кара (4302) 3А к.с. с пер. Кашкаташ с Чекмарёвым и Скорняковым; Тихтенген – гл. вершина с Гутманом; Джайлык-баши (4537) 4А к.с. с Л. Надеждиным, В. Назаровым. Замок в Гвандре (3930) траверс с СВ на ЮЗ (4А к.с.) в связке с Н. Верёвкиным; Кара-кая в Аксауте (3896) по сев. ребру 3Б к.с. в связке с Н. Булгаковым.
Поэтому не случайно он стал автором карты Эльбруса, вошедшей в справочник-путеводитель «Перевалы Кавказа» (Издательство «Физкультура и туризм», Москва, 1935). В том же году Н. М. Попов в сборнике «Исследования ледников СССР. Выпуск 2–3» публикует статью «Оледенение ЮЗ склонов Эльбруса».
Характерно, что работы на ледниках Эльбруса подсказали Н. М. Попову новый вектор его деятельности в горах. С 1940 года он начал систематическое изучение Аксаутского района (Зап. Кавказ) и продолжил свои изыскания в 1945–1947 и 1949 гг. По результатам этих походов и восхождений была опубликована статья Н. М. Попова «Аксаут (1940–1949)» в ежегоднике «Побеждённые вершины» за 1950 год.
В послевоенное время Н. М. Попов активно взялся за восстановление альпинистской секции МГУ (родного университета отца), уделяя основное внимание подготовке новых инструкторских и тренерских кадров. Он принимал участие в организации и проведении четырёх альпиниад МГУ. Об этом с теплотой вспоминают альпинисты-учёные этой альма-матер.
Итоги исследования
Итак, подведём первые итоги нашего исследования. Лучшего кандидата, именем которого был назван в Заилийском Алатау перевал, наверное, у альпинистов, совершивших экспедицию на Северном Тянь-Шане и первопрохождение перевала, не было. Фамилия уже легендарного Н. М. Попова была на слуху альпинистов СССР.
Теперь возникает вопрос: «Когда, в каком году и кем безымянный перевал в Заилийском Алатау был назван как перевал Попова?»
Сделаем небольшое отступление. Практически, по имеющимся скудным литературным и архивным материалам альпинистских экспедиций и походов в Казахстане 1939 года, трудно найти какие-то исчерпывающие сведения, касающиеся описания пройденных новых перевалов в Заилийском Алатау. Однако в книге одного из видных организаторов советского альпинизма Д. М. Затуловского «На ледниках и вершинах Средней Азии» достаточно подробно написано о деятельности альпинистов в Заилийском Алатау и упоминается на стр. 24, что «в 1939 году альпинисты занялись детальным обследованием всего района, и тогда на карту были нанесены 6 ледников и 12 вершин. В этом же году Летавет и Е. Абалаков прошли значительный участок гребня (Алматинского отрога. – Прим авт.) через несколько вершин и перевалов. Их поход также позволил уточнить карту ледника Богатырь и близлежащих отрогов». Можно добавить к этому и находящиеся на них перевалы, один из которых перевал Попова.
Произведённый анализ восхождений казахстанских альпинистов в 1939 году в этом районе Заилийского Алатау показал, что они здесь восхождений не делали, поэтому и не могут быть причастны к появлению названия перевала Попова. Тогда авторами остаются московские альпинисты. Итак, этот перевал с высокой долей вероятности мог быть назван перевалом Попова в 1939 году, и сделал это проф. В. В. Немыцкий, который летом 1939 года руководил альпинистской экспедицией на Северный Тянь-Шань. О её результатах можно узнать из очерка В. В. Немыцкого «Путешествия В. В. Немыцкого (часть вторая. Северный и Западный Тянь-Шань) из юбилейного сборника, посвящённого 25-летию советского альпинизма, «К вершинам советской земли» (М.: КоГИЗ, 1949). Для читателей коротко поясню, в 1939 году экспедиция альпинистов Московского дома учёных под руководством проф. В. В. Немыцкого совершила восхождения: в Кунгей Алатау – на пик ДСО «Наука» и пик Московского дома учёных, а в Заилийском Алатау – первовосхождение на пик Летавета, пик Аккум, пик Тур, Жолпак, а затем обследовала горы и ледники Чилико-Кеминского узла (уточнена его схема), где был открыт новый перевал в Чилик.
Подчеркнём и такую важную деталь, связанную с названием перевала Попова, дело в том, что проф. В. В. Немыцкий хорошо знал Попова старшего и младшего ещё по Московскому дому учёных. Поэтому он и стал автором присвоения названия открытому и пройденному им перевалу Попова.
Так завершилось наше исследование топонимистической тайны этого перевала в Заилийском Алатау.
Возможно, кто-то из оппонентов скажет, что к появлению названия перевала Попова мог быть причастен Е. М. Абалаков, который в 1939 году совершил траверс четырёх вершин Нового отрога Заилийского Алатау. Отметим, что они включали, в частности, пики МЮД, Безбожник, С. Стальского. Об этом упоминается на странице 420 альманаха «К вершинам советской земли». Как вариант условно его можно принять, но прямых доказательств этого нет. В этом траверсе Нового отрога участвовали А. Летавет, Е. Абалаков, В. Андриешин.
Название перевала Попова на схеме Заилийского Алатау после войны, в 1950 году, уже было. Об этом свидетельствует схема Заилийского Алатау (Верховье рек Малой Алматинки и Левого Талгара), составленная М. Э. Грудзинским по уточнённым материалам альпинистских экспедиций. Она приведена в статье «На девяти вершинах Чилико-Кеминского узла».
И в заключение. На очереди теперь тайна перевала Лунина О. – раскрытие его этимологии. Но это совсем другая история.
Фото из открытых источников
Метки: Валерий КОРАБЛЁВ, перевал Попова
Спасибо!!!