У самого северного 7000-ка мира

Вернер ОЙГСТЕР
Перевод: Римма ПРОНИНА
К 30-ти летию с момента основания международного альпинистского лагеря «Хан-Тенгри» на Северном Иныльчеке.

Лагерь «Хан-Тенгри» – 30 лет над облаками

В этом году исполняется 30 лет с момента основания международного альпинистского лагеря «Хан-Тенгри» на Северном Иныльчеке. Нужно отметить, что хозяйственно-организаторским устройством лагеря руководил Б. А. Студенин, старший тренер секции альпинизма «Спартак». Инструкторами и работниками лагеря были альпинисты не только из Казахстана, но и других городов СССР. В числе алматинских спартаковцев в МАЛе работала Римма Павловна Пронина. Там она познакомилась с альпинистами из Швейцарии, с которыми до сих пор поддерживает связь. Тогда, в 1989 году, двое из швейцарцев взошли на вершину. В 1991 году одним из них в популярном зарубежном журнале для альпинистов Alpen был опубликован материал об этой экспедиции.

В 1995 году Лоренц Ойгстер, один из восходителей, был в гостях у Риммы Павловны и привёз ей этот журнал. И только сейчас она решилась перевести материал на русский язык. Мы уверены, что кому-то наверняка будет интересно прочесть о том, как виделось и чем запомнилось происходившее 30 лет назад глазами одних из первых иностранцев-участников.

Сама Римма Павловна поднялась на Хан-Тенгри в 1990 году с юга, работая в маленькой экспедиции альпклуба, организованной Ю. Голодовым и Ю. Попенко.

Предыстория, или Толчок к действию

В 1986 году в американском журнале National Geographic была опубликована корреспонденция об американско-советской экспедиции к вершине Победа. Мы были восхищены прекрасными фотографиями в журнале и у нас, четверых молодых швейцарских альпинистов: моего брата Лоренца Ойгстера, меня, Вернера Ойгстера, нашего друга Беата Келина из города Лисс и Эриха Шваба из Иттигена, появилось огромное желание познакомиться с таким малоизвестным на Западе горным районом.

Отдалённые районы Советского Союза, особенно горные, не располагали совсем или только в зачаточном состоянии туристической инфраструктурой, позволяющей принимать зарубежных гостей. Отели можно было найти только в больших городах, а горные приюты были представлены вообще в небольшом количестве. Поэтому, чтобы развивать международный высотный туризм и альпинизм, организовывать высотные лагеря, необходима была большая совместная работа спортивного руководства с местным населением.

В гостях в совхозе

Казахи и киргизы, отделённые друг от друга рекой Каркара, которая протекала в метрах ста от нашего первого лагеря на высоте немногим выше 2000 метров, в большинстве своём очень гостеприимны и приглашают проходящих мимо иностранцев на кумыс и баурсаки. Кумыс – это забродившее кобылье молоко с примерно 8-процентным натуральным содержанием алкоголя в конечной стадии брожения.

Баурсаками они называют свои маленькие жареные в кипящем масле пышные хлебцы. Уже в первую нашу прогулку по окрестностям мы были приглашены в гости четырьмя встретившимися наездниками, с которыми могли немного поговорить на русском языке (я  немного учил русский…). Для этих мужчин русский язык тоже был вроде как иностранный, но они учили его в школе наряду со своим родным. Это нас очень обрадовало, потому что даже с небольшим словарным запасом можно было как-то вести беседу и даже дискутировать, прибегая иногда к языку рук и ног… Раинбек Кебекбаев лучше всех знал русский и в ответ на наши вопросы сообщил довольно интересные сведения о совхозе «Талды-Суу», в котором они жили и работали. Мы поняли, что этот совхоз чисто животноводческий, в хозяйстве 8000 коров, в каждой семье около 30 коров, 50–60 овец и 7–8 лошадей (наверное, швейцарцы не поняли, что в личных хозяйствах, то есть в семьях, в те годы не могло быть такого количества скота. – Прим. переводчика). Коровы дают 21 литр молока в день при дойке два раза. Так как среди нас был один студент-агроном (мой брат Лоренц), то мы даже сумели немного рассказать о ведении сельского хозяйства у нас дома. Высокая удойность наших коров их просто потрясла! Но то, что для этого коровы должны есть ещё что-то, а не только сочную траву горных пастбищ, они поняли сразу.

Ранним летом здесь цветут все цветы одновременно!

В этих окрестностях зимой лежит глубокий, порой толще метра, снег. Это трудно себе представить летом, когда над душистыми лугами и пастбищами температура поднимается почти до 30 градусов! Мы снова и снова поражались роскошью цветов, влажным плодоносным чернозёмом и почти прозрачным лесом, состоящим из стройных, похожих на огромные зелёные свечи уникальных елей. Эти ели – эндемик Тянь-Шаня, особый вид – Picea tianshanica. Те, кто бывал в горах Памира, отмечают богатство растительности как самое большое отличие Тянь-Шаня от засушливых таджикских гор.

Дорога из Алма-Аты в первый лагерь сначала проходит через зелёные посёлки, но потом ландшафт постепенно меняется, и более 200 километров мы едем среди пустынных долин и невысоких гор, покрытых небогатой, но пока ещё зелёной растительностью, а дальше и выше, почти у горизонта, мы снова видим зигзагообразные силуэты елового леса… До этих лесов мы и должны доехать, чтобы попасть в первый лагерь. Его ещё стали потом называть «зелёный лагерь».

В этом регионе годовой максимум осадков приходится на позднюю весну, вернее, на раннее лето, а второй, менее интенсивный – на зиму. Мы об этом читали ещё дома, но реальность превзошла наши представления! Потому что практически во всё время первых акклиматизационных выходов нас сопровождала дождливая погода. Здесь очень сложно планировать заранее полёты вертолётов, которые должны лететь в высотный лагерь у ледника над Сарыджаским хребтом, вздымающимся выше 5000 метров. Особенно осложнялись полёты, когда наползала густая сплошная облачность и лететь вообще было невозможно. Это называлось «небо закрыто». Надо отдать должное – пилоты-вертолётчики были профессионалами высшего класса.

Но, с другой стороны, этот раннелетний максимум дождей имеет радующий глаза эффект: все растения, которые в обычных условиях имеют свой период цветения, цветут здесь одновременно! К изумлению гостей – клиентов лагеря, здесь не только эдельвейсы, дети высокогорья, которые повсюду просто как кустарники растут, но и герань, и ирисы, и жёлтые маки, и колокольчики всяческих форм… Японцы просто ползали среди этой цветочной роскоши со своими фотоаппаратами… Попадались даже отдельные виды степных, а не горных растений. Мы здесь встретили множество представителей флоры, которые есть и у нас в Альпах. Даже названия некоторых из них одинаковые по своему значению.

При этом были видны явные признаки того, что эта местность в своём первоначальном состоянии была более лесистая, но лесные массивы заметно уменьшились из-за использования человеком. Проблема сохранения лесов остаётся сложной, так как большие стада овец и коров уничтожают молодую древесную поросль.

Полёт в базовый лагерь

После впечатляющего, почти часового полёта на вертолёте среди мощных вершин к леднику Северный Иныльчек мы приземляемся на высоте 4000 метров на срединной морене этого второго по величине в мире неарктического ледника и устраиваем здесь свой лагерь. Уже при расчистке места для палаток наше ледовое снаряжение было протестировано на прочность. И наши бедные головы тоже!.. Мощное солнечное излучение и пока ещё непривычное напряжение от нахождения на такой высоте очень недружелюбно действовали на наше самочувствие. Мы конкретно ощущали, что такая важная для хорошей акклиматизации зона между 3000 и 4000 метров была просто вынужденно пропущена… В предгорьях в наши первые тренировочные выходы мы поднимались на 3000 метров, а сейчас сразу на целый километр выше!.. Но перед нами во всей вечерней красе вырастала ещё на три тысячи метров потрясающая скальная пирамида Хан-Тенгри!

Это название вершине (в переводе с киргизского оно означает «Властелин неба» или «Гора Крови») дано не случайно, мы сами видим, как она окрашивается закатным солнцем почти в красный цвет… А вокруг и в отдалении вздымаются другие мощные вершины с необычными именами, например, пик военных топографов, пик 100-летия Всероссийского географического общества.

Восточный сосед Хан-Тенгри – пик Саладина. Вершина названа в честь Лоренца Саладина, первого швейцарца, который добрался до этого горного района и 5 сентября 1936 года достиг вершины. Сильно замерзая, он попытался согреться с помощью бензинового примуса, но неудачно, и получил сильнейшие ожоги. 14 сентября он скончался от заражения крови.

Мы работали по своей программе

Через несколько дней после начала работы групп в лагерь пришло подавленное настроение – один из восходителей чешской группы погиб в мощной лавине из мокрого снега у пика Баянкол. Мы уже совершили тренировочное восхождение на эту вершину и были недалеко от чехов, поэтому помогли транспортировать его в долину.

Григорий Петрашко, спортивный руководитель лагеря, только одной короткой фразой за ужином высказал своё и общее сожаление о случившемся. В русском языке слово «умирать» имеет абсолютно конкретное значение, и было ясно без долгих разговоров, что вопрос об этом неприятном событии однозначно закрыт. (Я помню, что альпинисты этой группы из Чехии были весьма самонадеянными и отказались от каких-либо рекомендаций, сказав, что не первый раз в высокогорье и что были на Памире и т. д. В день трагедии они вышли со своего бивака очень поздно… – Прим. переводчика).

Для полного разъяснения несчастного случая в лагерь прилетел министр спорта Казахстана. Он вместе с инструкторами лагеря сделал несколько указаний, которые и так должны быть известны каждому опытному альпинисту – пораньше вставать и как можно раньше выдвигаться из лагеря, чтобы не находиться на подходе и на лавиноопасных участках в тёплое послеобеденное время.

Вперёд, к Хан-Тенгри

Стратегии достижения главной цели – вершины Хан-Тенгри – очень разные, и они не в последнюю очередь зависят от материальной обеспеченности группы – соответствующей одежды и обуви для движения, альпинистского снаряжения для прохождения маршрута и бивачного снаряжения, а также организации высотного питания. У нас были относительно небольшие для такого мероприятия рюкзаки, в то время как команда из бывшей ГДР, например, транспортировала своё снаряжение в многочисленных деревянных ящиках и пластиковых бочках.

В соответствии со своим снаряжением мы планировали двигаться в западном альпийском стиле с одной палаткой-куполом и одной палаткой Хибелера без промежуточных лагерей для заброски дополнительного снаряжения и питания.

Из-за мощных снежных карнизов над классическим маршрутом подхода и большой заснеженности перемычки, мы вынуждены были предпринять изматывающий обход через вершину пика Чапаева почти на 6200 метров, чтобы потом спуститься на перемычку между Хан-Тенгри и Чапаева на 5900.

Обход отнимал силы не только из-за дополнительных 300 метров подъёма, но прежде всего из-за состояния скал на крутых участках, где снег удерживался только в нишах и трещинах. Даже путешественник-исследователь Мерцбахер, который в далёком 1903 году первым стоял у подножия Хан-Тенгри, писал в своих«Заметках» о возможности первовосхождения на вершину: «Если я ещё раз подчеркну, что огромная пирамида, почти целиком состоящая из мраморизированного кварца, известного как скальная порода, наиболее сложная для скалолазов, и при этом замечу, что эти скальные слои ещё и расположены как покатые черепичные крыши один над другим, любой опытный альпинист может себе представить, какая невероятно сложная задача ожидает первовосходителей» (Мерцбахер, 1904 г.).

Но советские альпинисты под руководством Григория Петрашки облегчили задачу восходителей – они навесили на маршруте перильные верёвки для клиентов лагеря. Это прежде всего было сделано для уменьшения опасности срыва, но никак не могло повлиять на требования к физической подготовке альпинистов. Во время нашего восхождения мы даже встретили одного из инструкторов лагеря, Виталия Бахтигозина из Харькова, который дежурил у опасного места, где было много «живых» скальных блоков, чтобы никто не пытался там задерживаться, особенно на спуске, когда люди были уже уставшими.

Из-за плохой погоды и общего недомогания мы две ночи провели на плече пика Чапаева на высоте 5400 метров, потом пробивались при очень плохой видимости через вершину Чапаева к перемычке, где на твёрдой, как бетон, площадке почти у последнего горизонтального пояса гигантской пирамиды поставили нашу палатку.

Утром мы были окружены плотным туманом, но всё же готовились к возможному штурму вершины. И вот, только мы прожевали свои мюсли-хлопья и проглотили горячий кофе, туманные тучи резко пошли вниз… Мы находились как раз на высоте температурной инверсии, то есть повышения температуры, которое обещало нам климатическое послабление для подъёма на вершину. Мы, можно сказать, почти не страдали от холода, потому что температура воздуха была от минус 15 до минус 20 градусов при несильном ветре, в то время как другие восходители пару дней спустя при пронзительно ясном небе должны были бороться с конкретным морозом, практически минус 30!

И вот 30 июля 1989 года два члена нашей группы – самый младший участник Лоренц Ойгстер, которому было 23 года, и Беат Келин достигли вершины Хан-Тенгри! Позже они рассказывали, что даже забыли про головную боль и усталость, когда смогли глядеть на мир сверху и при этом быть с ним в крепкой связи…

Однако быстро сгущающиеся шлейфы цирусов нас подгоняют. На 6400, в самом высоко расположенном промежуточном лагере советские ребята угощают нас тёплым чаем. Этот лагерь служит одновременно и воеобразным контрольным пунктом, чтобы на спуске с вершины никто не «потерялся». Спускаемся к своей палатке на 6000. На следующий день мы хотели как можно быстрее спуститься с этой высоты и в конечном счёте добраться до базового лагеря, потому что погода вызывала у нас всё большее беспокойство. Ночью нас разбудил вой штормового ветра… Надо было проверить, что там снаружи. Беат, можно сказать, жертвуя собой, вылез из палатки в снежный шторм, ледяными иглами впивающийся в лицо. К счастью, он находит наши рюкзаки, сложенные у палатки, в целости и сохранности, но уже погребённые под слоем снега. Это удивительно, какая масса снега может выпадать здесь на высоте 6000 метров! Даже на самом Хан-Тенгри он лежит многометровыми пластами… Виктор Попов, гляциолог и неоднократный восходитель на Хан-Тенгри, отмечает этот феномен как одну из самых важных особенностей Тянь-Шаня: здесь даже на такой высоте может выпадать 10 сантиметров снега в час. Именно это мы и переживали в тот момент. Только благодаря провешенным верёвкам мы нашли сквозь снежный натиск и почти нулевую видимость следы, которые привели нас в лагерь на 5400.

Спустившись в базовый лагерь у ледника, мы, кроме неописуемо богатого угощения, заработали ещё и сауну, по которой тосковали наши натруженные тела, прежде всего руки и ноги… Трудно себе представить, что можно хорошо пропотеть и расслабиться в сауне на высоте 4000!.. Эта баня была сооружена советскими альпинистами-инструкторами и работниками высотного лагеря из большой палатки и остатков самых простых строительных материалов – из каких-то брусков и кусков дерева, картона, жести, металлических трубок и нескольких гвоздей. Павел Бонадысенко, геолог из Иркутска, отыскал на морене подходящие камни для примитивной, но действующей печки. Камни уложили горкой в центре палатки и подогревали паяльными лампами.

Поездка к киргизскому морю

В заключение нашей тянь-шаньской программы мы предпочли вернуться в лагерь на Каркаре и познакомиться с окрестностями озера Иссык-Куль, о котором немного знали из романа Чингиза Айтматова «Белый пароход». Руководитель лагеря Борис Студенин организовал для гостей два вылета на вертолёте к Иссык-Кулю, так что мы два дня наслаждались полным ничегонеделанием под тёплым солнышком и плавали в освежающей, слегка солёной воде озера. Уже при изучении карты района Иссык-Куль поразил нас своими масштабами – 180 км в длину и 60 км в ширину, поистине море Киргизии. Его максимальная глубина в 700 метров может служить хорошим местом базирования стратегических подводных лодок – такое предположение высказывает один из словаков, тоже клиент лагеря. Эта его догадка не лишена оснований, потому что граница с Китаем находится всего в 120 километрах от берега  Иссык-Куля.

Независимо от того, соответствует ли это предположение действительности, воды озера и его побережье имеют огромное хозяйственное значение для региона. Эта географическая область является наиболее увлажнённой на границе пустыни. Хотя и не настолько, как Ферганская долина или речные оазисы вдоль обеих больших рек Средней Азии – Амударьи и Сырдарьи, которые несут воды Тянь-Шаня к конечной географической цели – Аральскому морю. С помощью многочисленных каналов в настоящее время предпринимаются попытки направить воду из реки Каркара, на берегу которой стоит первый лагерь, к Иссык-Кулю, чтобы интенсивнее развивать экономику и отдалённых районов.

Треккинги ещё будут!

Уже при первой организации международного альплагеря (МАЛ) «Хан-Тенгри» были разработаны и предложены наряду с альпинистскими программами и несколько треккинговых. Но они практически не были востребованы в тот год. Очевидно было, что информационные контакты между организаторами и зарубежными альпинистскими союзами и клубами пока ещё не так отлажены, как хотелось бы. Ведь мы тоже случайно узнали об этом МАЛе! И это была счастливая случайность!

Фото: Лоренц ОЙГСТЕР, Беат КЕЛИН, Эрих ШВАБ