Наталья БОРОВАЯ
Прошёл весенний сезон охоты, можно подвести его итоги. И итоги совсем нерадужные. В очередной раз случился хаос. Как известно, в предыдущем, 2014 году органы государственного управления охотничьим хозяйством вновь затронула перестройка, повторяющаяся с регулярной последовательностью. Было ликвидировано Министерство охраны окружающей среды. Комитет лесного и охотничьего хозяйства объединили с Комитетом рыбного хозяйства, получив при этом Комитет лесного хозяйства и природных ресурсов, который вошёл в состав Министерства сельского хозяйства Республики Казахстан. С этого-то всё и началось…
Замерло сердце охотника в тревожном ожидании, да и владелец охотничьего хозяйства был взволнован не менее. И не зря…Такая смена начальства вызвала у вновь утверждённых подчинённых острое желание зарекомендовать себя как инициативных и прогрессивных реформаторов, а для этого необходимо было провести срочные реформы. Реформа в непрофессиональных головах, не способных просчитать её последствия, естественно, принесла только хаос и финансовые убытки. Что же случилось? С этим вопросом мы обратились к Николаю Абрамовичу Проскурину, председателю Казохотрыболовсоюза.
– А случилось следующее, – говорит Николай Абрамович, – в спешке была создана абсурдная схема формирования и распределения квот. Она заключается в следующем: ассоциация «Кансонар» собирает заявки на изъятие животных у субъектов охотничьего хозяйства; территориальная охотничья инспекция собирает материалы учёта животных и передаёт их в уполномоченный орган; уполномоченный орган передаёт заявки и учётные данные в экологическую экспертизу, на основании решения которой, формируется лимит, напрямую влияющий на квоты; квоты передаются в территориальные инспекции, а те, в свою очередь, передают их в областные акиматы, которые выдают разрешения на пользование животным миром субъектам охотничьего хозяйства. Если вы не запутались в этой схеме, скажите: кому жаловаться субъекту охотничьего хозяйства, если размер полученной квоты значительно меньше его заявки? Совершенно верно – некому, а если нет виновного, зачем защитник в лице ассоциации «Кансонар»?
Вот такой бюрократической уловкой обездолен охотпользователь и обезоружена ассоциация «Кансонар».
– Ещё в 2004 году, когда был принят новый Закон РК «Об охране, воспроизводстве и использовании животного мира», – продолжает Николай Абрамович, – обеспечивший законодательную норму перехода от плановой экономики в охотничьем хозяйстве к рыночным отношениям, была разработана система формирования лимитов изъятия животных и распределения охотничьих квот среди субъектов охотничьего хозяйства. Вся эта работа была сосредоточена в Комитете лесного и охотничьего хозяйства и его территориальных организациях – охотничьих инспекциях.
Хотя такая система худо-бедно работала, она имела один существенный изъян. В ней были объединены контролирующие и исполнительные функции. Получилось, что уполномоченный орган сам собирал у субъектов охотничьего хозяйства заявки на изъятие охотничьих животных, на основании которых формировал годовой лимит изъятия, сам отправлял его на экологическую экспертизу, сам распределял квоты и сам контролировал их освоение. В этой схеме не было места не только рыночным отношениям, не только прозрачности отдельных этапов, но и места для общественного контроля.
В 2012 году с целью передачи части государственных прав ассоциациям общественных объединений охотников и субъектов охотничьего хозяйства были созданы ассоциация «Кансонар» и «Казахрыбхоз», получившие государственную аккредитацию. Ассоциация «Кансонар» могла теперь не только взять на себя текущие вопросы формирования и распределения квот изъятия среди субъектов охотничьего хозяйства, но и защищать их интересы в случае ущемления законных прав на всех этапах управленческих решений.
Но разве могла так просто охотхозяйственная бюрократия смириться с потерей части своей власти? Многие гадали, что предпримет бюрократ, чтобы не дать поделиться с ассоциацией «Кансонар» своей властью? Ведь придумал! И «Кансонар» сегодня ничего не может сделать в защиту интересов охотпользователей!
Но это ещё не всё! Мы забыли о судьбе охотника, какое место ему уготовили наши бюрократы в этой схеме? Поверьте, тоже незавидное. В таком уже далёком 2005 году тогдашнее руководство Комитета лесного и охотничьего хозяйства обратилось к мировому опыту обеспечения контроля и учёта изъятия охотничьих видов животных и нашла его в США, которые к тому времени уже почти сто лет применяли раз-решение так и называлось «утиная марка». Легко печатающаяся, легко распространяемая, легко учитываемая и трудно подделываемая, она как нельзя лучше отвечала запросам контролирующих органов, субъектов охотничьего хозяйства и охотников. Но всё это не устроило наших псевдореформаторов, и они ввели в обращение специальное разрешение, состоящее из трёх повторяющихся частей на листе форматом А4, которое ранее применялось при оформлении добычи копытных в очень незначительном количестве. Заполнение такого специального разрешения в акимате для субъекта охотничьего хозяйства занимает 7–10 минут, а у субъекта охотничьего хозяйства для охотника – уже 12–15 минут (надо заполнить ещё и путёвку). Всё это породило этой весной долгие очереди желающих поехать на весеннюю охоту, в которых недобрыми словами склонялись эти инициативы.
Представить только, что происходило в охотобществах и других субъектах охотничьего хозяйства… А ведь этот хаос затронул только 5 процентов лимита части водоплавающей и боровой дичи, а что будет в сезон осенней охоты? Осенью будет необходимо заполнить сотни тысяч разрешений, которые даже ещё не напечатаны и изготовление которых потребует огромных государственных средств и ресурсов. Многоопытные охотпользователи говорят: «Пропал охотничий сезон 2015 года».
Какой же выход из этой ситуации? И есть ли он вообще? С этим вопросом мы обратились к директору ассоциации «Кансонар» Александру Берберу.
Александр Петрович, ассоциация намерена как-то исправлять ситуацию?
– Безусловно, нас она также совершенно не устраивает.
Давайте тогда сначала остановимся на вопросе о формировании и распределении квот изъятия среди субъектов охотничьего хозяйства. Что вы намерены предпринять в этом направлении?
– Пытаться регулировать, сглаживать углы, придумывать порядок справедливого дележа остатков лимита при распределении квот можно на любом этапе (инспекция, «Кансонар», Комитет), но это будет происходить бесконечно и не решит ежегодно повторяющейся проблемы – снижение заявленного лимита. Для коренного изменения ситуации необходимо отменить экологическую экспертизу. Ведь именно в этой инстанции теряется огромная часть лимита. Проект лимита начинает формироваться с охотничьего хозяйства и природоохранного учреждения, где специалисты-охотоведы проводят учёт численности обитающих в угодьях животных и основываясь на полученных данных готовят предложения по их возможному использованию. Данные учётов совместно с заявкой передаются в территориальные инспекции, где специалисты их просматривают и, при условии отсутствия замечаний, сводят в общий проект добычи охотничьих животных от региона. Региональные проекты направляются в Институт зоологии МОН или другую научно-исследовательскую организацию для подготовки биологического обоснования на изъятие диких животных. На этом этапе учёные-зоологи также проверяют достоверность полученных данных и определяют количество животных, возможное к добыче, без нанесения ущерба популяции. Готовый проект передаётся заказчику – Комитету лесного хозяйства и животного мира, в компетенцию которого входит подготовка приказа по утверждению лимита добычи диких животных в разрезе областей. Но прежде чем готовить этот проект специалисты КЛХЖМ, согласно действующему законодательству, обязаны уже много раз проверенный и перепроверенный специалистами разного уровня проект отдать на экологическую экспертизу. С экспертизы проект выходит с изрядно сокращённым количеством животных, разрешённых к добыче. Причём зачастую совершенно необоснованно! В прошлом году по просьбе охотпользователей Национальной палатой была организована встреча с представителями Комитета экологической экспертизы. В ходе разговора выяснилось, что при проведении экспертизы они руководствуются нормативными актами, а также учитывают данные по освоению лимита за прошлые годы и динамику численности животных, отражённых в проекте. В то же время не учитывают изменения общей площади учётов диких животных по областям, которые ежегодно изменяются в связи с закрытием отдельных хозяйств или с закреплением новых, не учитывается биология животных и спрос на их добычу и т. п. факторы, влияющие на формирование заявки природопользователем. Приведу простой пример. В 2013 году при подготовке экспертизы были снижены лимиты на добычу лисицы, корсака и других плотоядных, сурка, ондатру, зурмана (суслик песчанник) – виды, которым ничто не угрожает (поголовье этих видов составляет от нескольких сотен тысяч до нескольких миллионов), но они являются разносчиками инфекционных болезней и существенно влияют на эпидемиологическое состояние территорий (чума, бешенство, туляремия). На профилактику этих болезней государство ежегодно затрачивает миллионы тенге. Добыча этих видов охотниками является существенной помощью государству. То есть экспертизу проводят специалисты, совершенно далёкие от понимания не только основ охотоведения, но и биологии в целом. На каком основании они ставят под сомнение заключения вышеперечисленных специалистов, участвующих в подготовке проекта лимита?
Так вот, как показывает практика, на уровне сбора учётных данных и их проверки (за это в ответе Инспекция) и дальше на уровне подготовки биологического обоснования (последние годы проводит Институт зоологии) «обрезания» лимита не происходит, потому что люди, разбирающиеся в охотоведении, заведомо утверждают допустимую добычу животных на определённых территориях. Вот и надо, чтобы по результатам биологического обоснования лимит выдавался ровно таким, каким он был заявлен, а не урезан экспертизой просто так «на всякий случай»! Тогда не будет ни проблем, ни возмущений при распределении квот! А кто будет выдавать этот лимит в таком случае – это непринципиально.
Если же лимит всё же будет урезан в этих вышеназванных инстанциях, то с чёткой аргументацией: почему? На основании каких фактов? Должны быть обоснованные причины уменьшения лимита каждому отдельно взятому хозяйству. А не так, что срезали лимит на область, а дальше он срезается всем пропорционально. Чтобы те охотпользователи, которые добросовестно работают, не страдали просто «из солидарности» с остальными. Надо наладить механизм.
Ваша позиция понятна, но что вы делаете, чтобы изменить ситуацию?
– До конца года мы планируем, в рамках разрабатываемого Закона о животном и растительном мире, добиться внесения поправок в статью 47 Экологического кодекса, в перечень объектов, подлежащих обязательной экологической экспертизе, сохранив обязательную экологическую экспертизу только на биологические обоснования на добычу и использование редких и исчезающих видов растительного и животного мира, тем самым исключив из этого списка все остальные виды. Также ставим вопрос об охоте на виды животных с устойчивой численностью, которым ничего не угрожает, чтобы она не лимитировалась (среди них заяц, лисица, корсак, куропатка, утки и т. д.). Подобная практика имеется во многих развитых государствах. Их количество определяют сами охотпользователи. А в списке лимитируемых животных оставить наиболее уязвимых: медведя, всех копытных, редких пушных – выдру, бобра, соболя. Из птиц – улара и глухаря.
Александр Петрович, а теперь расскажите о том, что же будет происходить осенью с выдачей разрешений охотпользователям? Неужели то же самое, что и весной?
– Здесь мы вместе с Комитетом нашли выход. И я надеюсь, что максимум через два месяца выйдут поправки в нормативный акт, которые решат эту проблему. Планируется, что охотпользователь будет получать общее разрешение на все виды животных на одной бумаге, а потом он сам будет вписывать в путёвки охотников название нужного животного и ставить штамп своего охотхозяйства. Корешок подшивается у охотпользователя, оригинал отдаётся на руки охотнику. Процедура эта проверяемая. Один из аргументов, которым мы руководствовались: согласно Закону по разрешительным документам, который вступает в силу с 1 января 2016 года, человек должен иметь возможность получать разрешительные документы на добычу животных через электронный портал. Понятно, что марки и другие формы разрешений так охотпользователь получить не сможет. А общий документ с разрешённым лимитом – пожалуйста. Ну и дальше по схеме – на месте он будет выписывать путёвки охотникам. Такое решение вопроса устраивает всех, а бюджет страны экономит более 50 млн. на печати бланков разрешений.
