Хабар для араба

Андрей ВАЛЕНТИНОВ
«И вот я – степной джигит. На голове у меня малахай из меха молодого барана, обшитый сверху зелёным бархатом. На ногах мягкие козловые ичиги и сверх них тяжёлые полуваленые, полукожаные саптомы. Полы бешмета обёрнуты вокруг ног и прижаты к седлу. Чёрный просторный халат закрывает и бешмет, и седло, и половину коня. В правой руке у меня нагайка, в левой – повода. И весь я в этой одежде, такой широкой, сижу на маленьком пегатом коньке с лысинкой. По виду – киргиз, по слуху – араб, еду и сею миражи». Вот так, наверное, лучше всех, ёмко и красочно, Пришвин описал повседневную одежду казахского степняка начала XX века.

Этот знаменитый рассказ «Чёрный араб», который до сих пор приводит читателей в восторг, был написан Михаилом Михайловичем после путешествия в Казахстан в 1909 году. Об этом путешествии известно достаточно – Пришвин совершил поездку по степи от Семипалатинска до Каркаралинска. А вот о том, что это была не первая поездка писателя в наши степи, знают немногие.
Михаил Михайлович Пришвин родился 23 января 1873 года в имении Хрущево, ныне Елецкий район Липецкой области. Его отец Михаил Пришвин был купцом, человеком интересным, увлекающимся, а одной из его страстей была охота. Пришвин потом писал, что «отец был великолепным охотником». Возможно, увлечение охотой мальчик унаследовал от отца. В 1883 году Мишу отдают в гимназию. И здесь, в Ельце, он совершает свой первый охотничий подвиг: с товарищами уезжает на лодке… в Азию! Мальчики взяли ружья у отцов и несколько дней путешествовали, пока их не изловили и вернули в гимназию. Здесь Миша впервые стрелял из ружья. Но из самодельного лука, рогатки и оловянного пистолета он стрелял с семи лет, а манить и ловить сеткой перепелов его научил местный крестьянин. Охота на птиц осталась в душе Пришвина символом детства; его рассказы о птицах, по мнению даже нынешних охотников, просто восхитительны. «Вальдшнеп полетел вдоль опушки, совсем близко от нас, и мы успели сосчитать: на клювике у него было семь осиновых листиков». Такие слова мог написать только М. М. Пришвин – самый тонкий, самый точный, самый наблюдательный, самый знающий природу писатель. И самый романтичный. Поездка Пришвина в Казахстан была неслучайной. Последняя четверть XIX и начало XX столетия не только в России, но и во всей Европе была отмечена острейшим интересом к фольклору. На фоне набиравшего силу острого кризиса христианской культуры возрос, как поиск выхода из этого кризиса, обострённый интерес к фольклору иных, нехристианских культур – к арабской культуре, к японской и китайской, к индуизму. Изучались шаманские обряды, постигались тайны суфизма и обряды дервишей, переводились индийские веды, развивались оккультизм, спиритизм и вера во всевозможные магии – чёрную и белую. Все искали тайное знание о жизни. Николай Рерих переселился в Индию, Николай Гумилёв годы проводил в Африке и привёз оттуда массу этнографических материалов, легших в основание этнографического музея Петербурга. А Пришвин «за правдой жизни» поехал в казахские степи…