Перелёт воспоминаний

Маргулан СЕЙСЕМБАЕВ
В этом году весна в Прибалхашье выдалась ранней и сухой. Обмелело очень много плёсов и озёр, которые каждый год радовали меня обилием весенней водоплавающей дичи.

Никогда не писал что-либо на заказ. Не потому что такой принципиальный, а потому что не умею. Всё-таки журналист – это не моя профессия. Однако после моего поста на личной страничке в соцсети про выезд на весеннюю охоту ко мне обратились из журнала «Ветер странствий» с просьбой написать отчёт для издания. Немного подумав, решил попробовать.

Уже пятый год идёт спад уровня воды в реке и в дельте Или. Очень больно наблюдать, как когда-то разнообразная и крикливая жизнь Прибалхашья начинает «сжиматься» и «кучковаться» в местах, где ещё остались озерки и заводи. Надеюсь, это обычный семилетний цикл притоков и оттоков уровня воды в озере Балхаш. По уверениям местных старожилов, каждые семь лет вода здесь то поднимается, то опускается. Дай бог! Как бы то ни было, весна есть весна! Время возрождения, время прилёта разнообразной дичи и, наконец, сезона охоты. Как это волнительно для каждого охотника, описывать не стану. Много раз это описано до меня.
Итак, началось. В пятницу после обеда, закончив все дела в городе, я выехал в дельту Или, к месту охоты. Погода была пасмурной и холодной. Но разве погода имеет значение, когда сезон открыт? Добравшись до места, я разместился, начал готовить снаряжение и одежду для завтрашнего дня. Ночь прошла в приятном предвкушении.

Утро было ясным и морозным. Наскоро позавтракав, выдвинулись к месту охоты. Взяли с собой лодку, чучела, оружие, патроны и, самое главное, двух подсадных самок домашних кряковых уток. Расставив всё по местам и соорудив шалаш, я неспешно обустроил своё гнёздышко и погрузился в томительное, но приятное ожидание. Одна из двух подсадных уток оказалась очень общительной «девушкой» и очень часто подавала голос, тогда как вторая её «напарница» упорно молчала. Вдалеке поднялась стая кряковых уток штук 17–20 и направилась в мою сторону. Ожидание было волнительным. Кровь застучала в висках, участилось дыхание, я пригнулся и замер. Моя «крикунья» что-то тревожно прокричала. Надеюсь, она не предупреждает своих диких сотоварищей! Стая очень осторожно и разборчиво выбирала место посадки. Минуты тянулись, как жвачка. Но всё же после разведочного круга стая решила присоединиться к моим чучелам и подсадным. Вот они близко, вскакиваю, дуплет – и два селезня красиво падают на воду. «Ура-а-а!» – оглашает окрестности мой крик. «С полем!» – с другого конца плёса кричит мой напарник. Первая добыча в этом сезоне. День удался. Остальное время решил просто посидеть в скрадке и полюбоваться природой.
Вокруг шумел сухой прошлогодний тростник. Изредка покрикивали чайки, вдалеке носились утки. То там то сям поднимались юркие стайки чирков. Вода нежно ласкала бока лодки, раскачивая её из стороны в сторону, превращая в сказочную колыбель. Небо отливало своей глубокой, весенней синевой. Солнце грело по-матерински тепло и уютно. Как прекрасно пробуждение природы! Трудно словами передать всю её красоту. Это надо видеть и чувствовать. Только наедине с ней человек обретает себя и перестаёт чувствовать себя обособленным видом, живущим по своим законам. Вспомнилось детство…

Охотой я увлёкся рано, лет в 12. Вернее, охотился я с раннего детства, то с самодельным луком, то с рогаткой, а в 12 лет впервые попросил у отца ружьё. Это была новая по тем временам вертикалка 12-го калибра ТОЗ-34, если не ошибаюсь. Отец совсем недавно её приобрёл, и для мужской половины нашей семьи она являлась основной ценностью в доме. Если сказать точнее, мужской в нашей семье была не половина, а пять шестых. То есть женскую половину представляла только наша мама. Мужчин в доме было пятеро, включая отца и нас четверых сыновей. Но вернусь к тому памятному дню, когда я впервые взял ружьё. В тот день я по заведённому на селе обычаю пас общественную отару овец. В ауыле это называется «кезек», или очередь. Отогнав отару на пару километров от села, я увидел большое стадо сайгаков. Внезапно, огромное волнение охватило меня. Как будто в мою кровь впрыснули углекислого газа, и он, шипя, начал «кипеть» в моих венах. Развернув лошадь в сторону ауыла, я во весь опор помчался домой, а в голове вертелась только одна обжигающая мысль: «Даст отец мне ружьё или нет? Как попросить у него, чтобы он мне поверил?» Соскочив с лошади и даже не привязав её, я влетел домой и возбуждённым голосом попросил у отца ружьё. Он с невозмутимым видом посмотрел на меня, улыбнулся и просто произнёс: «Бери, оно за сервантом». Я не поверил своим ушам. Быстренько схватил ружьё, боясь, что отец передумает, загрёб из тумбочки пару патронов и был таков.

На обратной дороге я ехал осторожно, огромный груз ответственности не давал мне покоя. Я вспоминал все правила обращения с оружием, которым обучал меня отец. Приятная перспектива добыть свою первую по-настоящему взрослую добычу волновала меня. Я представлял, как потом буду ходить «гоголем» в своём классе и в мельчайших подробностях рассказывать о своей охоте. Подъехав к ближайшему оврагу, спешился и сел. Положил перед собой ружьё и стал разглядывать и любоваться. Каким оно было красивым! Этот изгиб шейки приклада, эта пара воронёных стволов, эта резьба на замке. Я бесконечное количество раз открывал и закрывал его. Целился в невидимую цель, подкрадывался, полз, обнимал и нюхал стволы. Оно в данный момент полностью принадлежало мне и было моим. Насладившись моментом, я ещё раз посмотрел на него, поцеловал, завернул в тряпку и аккуратно спрятал в гуще кустов таволги. Патроны оставил при себе. Вернулся к отаре и весь день провёл в приятных мечтах и в благодарности своему отцу. Вечером, подгоняя отару к селу, я вытащил ружьё из кустов, «расчехлил» и с напускной гордостью и взрослостью приехал домой. Деловито поставил ружьё за сервант. Отец поинтересовался: «Ну как охота, сынок?» «Далеко были, не подпустили», – по взрослому ответил я. А по телу растекалась тихая, приятная благодарность и радость от того, что не подвёл отца. Это был самый важный для меня урок в жизни, благодаря которому я на всю жизнь усвоил, насколько доверие может быть невыносимо тяжёлым и что свобода всегда подразумевает ответственность. Спасибо тебе, отец!