Фёдор КАРПОВ
Наверное, многие могут отметить про себя тот парадоксальный факт, что некоторые события, произошедшие с нами ещё на заре жизни, почему-то остаются в нашей памяти с какой-то особенной чёткостью. Дело тут даже не в том, были они важными вехами на твоём жизненном пути или нет, просто удивляет то обстоятельство, что о произошедшем месяц назад припоминаешь порой с большим трудом, а некоторые моменты из далёкого прошлого помнишь как будто это было только вчера. Я вот, например, до сих пор очень ясно представляю свои первые шаги в охоте и рыбалке.
Мальчишками мы не раз бегали рыбачить на тенистые пруды городского парка им. Горького. Для большинства из нас это был тот самый первый опыт общения с природой, безотчётный трепетный интерес к которой у одних со временем развился в нечто большее, чем просто увлечение, а у других, не получив в дальнейшем никакой подпитки, так и сошёл на нет.
Нашими первыми снастями в те далёкие беззаботные времена были либо очень простые самодельные удочки, либо ещё более примитивные «мордушки» – привязанные на верёвочку стеклянные бутылки из-под молока с широким горлышком, а капроновый чулок (втайне позаимствованный дома), натянутый на проволочную спираль, считался уже верхом совершенства. Приманкой, помещённой внутрь бутылки, служил простой хлеб. Тем не менее этого вполне хватало, так как добычей чаще всего были амурские чебачки (Pseudorasboraparva), мелкие серебряные карасики (Carassiusauratus) и пятнистые губачи (Triplophysastrauchii). Карасей мы и тогда называли их собственным именем, а вот другие рыбки носили уже чисто местные народные названия: амурские чебачки для нас были «китайцами», а пятнистого губача обычно называли (многие называют и сейчас) либо усачом, либо пескарём, то есть именами совсем других рыб. Если первые два вида в водоёмы Алма-Аты были завезены людьми, то губач является аборигеном этих мест. Он обитал в здешних водах ещё до возникновения в предгорьях Заилийского Алатау самого нашего города, да, пожалуй, и вообще до появления в этих краях человека.
Конечно, всё, что тогда нам удавалось иногда поймать, не годилось ни для жарки, ни для засолки, уж больно мизерными были наши уловы, да мы об этом особо и не думали. Главной причиной нашего увлечения являлся заложенный в каждом нормальном мальчишке всепоглощающий инстинкт добытчика, а другим, тоже не менее важным мотивом было и присущее молодости любопытство, жгучее желание узнать об окружающем нас мире как можно больше. Когда кто-нибудь из посетителей парка бросал в воду кусочек хлеба, его тут же атаковал появлявшийся из глубины тёмный рой рыбок, и когда какая-нибудь из них вдруг поворачивалась боком вверх, на мгновение сверкал серебристо-перламутровый блеск её чешуи. Соблазн поймать их, чтобы подержать в руках и разглядеть поближе, был настолько велик, что мы, забывая обо всём на свете, с мальчишеским азартом погружались в процесс ловли.
Как-то в нашем районе кто-то из моих приятелей однажды увидел, что в одном из частных домов в окнах, выходящих на улицу, появились большие аквариумы. В них среди причудливых сплетений различных водорослей, плавали разноцветные диковинные рыбки, одна непохожая на другую. Чтобы получше рассмотреть этих постоянно ускользающих от нашего взора обитателей подводного царства, мы не раз забирались на шаткое уличное ограждение (тогда ещё не было высоких «крепостных» стен вокруг частных подворий), и как-то раз за этим занятием нас вдруг застукал хозяин. Вместо того чтобы прогнать обнаглевших пацанов, он пригласил всю нашу шайку к себе в дом. То, что мы там увидели, произвело на нас неизгладимое впечатление. По стенам комнат были развешаны чучела птиц, картины и охотничье оружие, которое тогда ещё не принуждали, как сейчас, прятать в железные сейфы, прикрученные к полу и поставленные на сигнализацию. Людям тогда почему-то доверяли. Аквариумов в доме оказалось гораздо больше, чем было видно с улицы. Мы, примолкнув, заворожённо смотрели вокруг, и для всех нас, как однажды сказал поэт: «мир стал заманчивей и шире». Такой же неописуемый, ни с чем несравнимый восторг, как в тех затемнённых комнатах, я испытал много лет спустя, очутившись среди кораллов Красного моря.
Я считаю, что благодаря таким вот замечательным людям, как тот неизвестный хозяин волшебных аквариумов, в детские, ещё открытые ко всему души, закладываются зёрнышки неравнодушия к бесконечному разнообразию дикой природы. Мне повезло, так как со школьной скамьи моими наставниками были и достаточно незаурядные личности и замечательные книги, но всё сложилось так, что птицы увлекли меня больше, чем рыбы или другая живность, и в дальнейшей своей жизни я стал орнитологом. Бог даёт нам только право выбора, а мы уж сами, на свой страх и риск, выбираем жизненный путь, и не надо потом горько сетовать на то, что что-то сложилось не так.
Пятнистый губач (второе название – голец Штрауха) в отличие от других аборигенов Семиречья – маринок и балхашского окуня, рыба не промысловая, и не была такой – для подобного статуса он просто размером не вышел. В этом ему вроде бы повезло. Даже его крупная озёрная форма, обитающая в оз. Алаколь и достигающая массы до 250 г(!), тоже числится в категории малоценных. Правда, озёрных губачей как сопутствующий прилов вместе с «краснокнижными» балхашскими окунями на исходе зимы иногда, очень редко, продают на Зелёном базаре частные торговцы. До чего же они, выложенные на серый мёрзлый прилавок, бывают тогда красивы: белобрюхие усачи, сплошь покрытые многочисленными тёмными пятнами по золотистому фону боков и спины. Будто перед вами не исконный подводный обитатель неброских на вид семиреченских водоёмов, а какой-то экзотический амазонский сомик, непонятно как к нам попавший.
Несмотря на, казалось бы, несерьёзный размер губачей, ловля их тоже может доставить определённое удовольствие любителю посидеть с удочкой. Тут ведь всё дело в том, кто и что ожидает от своей рыбалки. Если вашей целью намечено во что бы то ни стало «накормить семью» или потешить своё эго демонстрацией личных фото на фоне солидных трофеев, то про губачей и им подобных, конечно, можно забыть. Другое дело, если вас увлекает сам процесс рыбалки или вы просто хотите отдохнуть от городского шума, от повседневной суеты, тогда размер добычи становится уже и не столь важен. К примеру, по всему Юго-Восточному Казахстану наберётся немало заядлых любителей ловли османа (Diptychus) по горным речкам. Там тоже привыкли обходиться без метровой рулетки и безмена, и я почему-то уверен, что они свой улов ни на какую другую, более «серьёзную рыбу» не променяют. Городским людям зачастую больше, чем трофей, важна смена обстановки и впечатлений. Виды полей, деревьев и постоянно меняющегося неба; запахи полыни, ильной сырости реки; и звуки – приглушенный шум текущей воды, шелест листвы, голоса птиц. В конце концов, почти любую рыбу можно и на базаре купить. Наблюдать же, как под сенью склонившейся над водой ивы элегантная камышница (Gallinulachloropus) кормит своих пушистых, чёрных как смоль, шустрых птенцов или стать вдруг свидетелем того, как раскрашенный в нездешние цвета зимородок поймал на ваших глазах блестящую рыбку, дано далеко не каждому, это уже подарок свыше.
В речных затишках и на небольших колхозных прудах, иногда можно попасть на такой активный клёв не в меру расплодившихся пятнистых губачей, что только успевай вытаскивать. В таких случаях вполне не лишним будет и второй крючок на вашей удочке, тогда закамуфлированные «усачи» станут браться на обе наживки одновременно. Рыбалка получается азартной, и скучать вам точно не придётся. Ловят гольцов со дна, обычно на мелкого червя. Ну а насчёт кулинарных качеств этих, лишённых чешуи, небольших рыбок приведу здесь слова моего любимого писателя С. Т. Аксакова: «Гольцы по мягкости своей кожи служат лакомою насадкой для всех хищных рыб, но и для человека они составляют самую вкусную пищу; уха из одних гольцов, осторожно вычищенных, то есть не раздавив в пузырьках желчи, так жирна и вкусна, что едва ли уступает ухе из налимов; жареные и маринованные гольцы превосходны». От себя же добавлю, что во времена, когда жил этот любящий и тонко чувствующий дикую природу писатель, было изобилие всякой рыбы, тем не менее он всё же уделил достойное внимание и этой «никчёмной», по мнению многих современных «бывалых» рыбаков, замечательной рыбке.
В наших речках самой различной величины, а иногда и просто в каналах и небольших поливных арыках, ещё совсем недавно всюду водился губач. Отправляясь на ловлю хищной рыбы, стоило лишь заехать на любую речушку, встретившуюся вам по дороге, и в два-три захода, мелкоячеистым сачком вы обеспечивали себя отличным живцом на судака. На осенне-летней охоте по перепелу или по горлице не раз случалось и так, когда в промежутках между утренними и вечерними охотами, чтобы как-то занять себя в жаркое время дня, удавалось удачно пройтись немного с сачком по прохладному арыку. Для этого дела из дома заранее прихватывалась походная сковородка, баночка растительного масла и немного муки. Тогда свежие, хорошо прожаренные, с хрустящими плавниками гольцы, приготовленные тут же на лоне природы, приятно разнообразили нашу полевую кухню.
Сейчас наступили иные времена, когда ни то что в арыках, в нормальных водоёмах рыбы почти не стало. Ну ладно, скажете вы, то, что промысловой рыбы у нас значительно поубавилось, это вроде бы всем понятно, уж чересчур непосильный пресс оказывает наш «человек неразумный» на сей природный ресурс, но куда пропал «никому не нужный» голец? Его, как и ещё очень и очень многих других «бесполезных для человека» созданий природы (не только рыб), специально никто у нас, казалось бы, и не преследовал. Вот только они со временем куда-то вдруг пропали. И здесь наконец выясняется, что, оказывается, вовсе и не обязательно истреблять кого-то целенаправленно, можно просто разрушить его места обитания, лишить его еды и воды. Нынешнее загрязнение водоёмов, уничтожение естественных биотопов путём изменения гидрологического режима рек, акклиматизация новых видов рыб, уже привело к тому, что два других близких родственника пятнистого губача – эндемики Балхашского бассейна – одноцветный губач (Triplophysalabiata) и голец Северцова (Nemacheilus (= Triplophysa) sewerzowii), стали сейчас очень редкими. Их даже занесли в Красную книгу Алматинской области, но что это даёт? «Пропажей», как всегда, обеспокоилось лишь несколько специалистов-ихтиологов, а для большинства же других наших граждан, зомбировано уткнувшихся в смартфоны, этой «мелочи» и раньше не существовало.
Природа уже не раз за время относительно короткого присутствия нашего вида на Земле показывала нам, какой она может быть грозной и безжалостной к своим творениям. Однако мы, живя одним днём, по-прежнему продолжаем, осознано или нет, своими неразумными действиями способствовать тому, что единый, отлажено работающий природный механизм утрачивает свои бесполезные, на наш взгляд, составляющие. В нашем современном, искусственно созданном мире многое кажется нам либо «ещё», либо «уже» не нужным, и спохватываемся мы только тогда, когда потерянного уже не вернуть. Это ещё если спохватываемся. Так, может, настала пора вести себя как-то более разумно, бережнее относиться ко всем природным созданиям, полезны они с нашей точки зрения или не очень. Ведь не ровен час, и мы с вами, со всем своим замечательным техническим прогрессом и непомерными амбициями, тоже вдруг можем оказаться для планеты Земля «ненужными деталями».
Фото и рисунок автора
Метки: пескарь, пятнистый губач, усач, Фёдор КАРПОВ
