«Живые свидетели» прошлого

Мурат УАЛИ
Хорошо известно, что топонимы фиксируют в себе ценнейшие сведения по этногенезу и истории народа, являясь иногда единственными «живыми свидетелями» событий прошлого. Надо только уметь их «разговорить». При явном дефиците письменных источников, этимологизация географических названий может дать весьма ценные исторические данные. Особенно это актуально для Казахстана.

Из разделов классической истории, этнографии, лингвистики, популяционной генетики хорошо известно, что на территорию Казахстана в прошлом приходили, вторгались и переселялись орды разных народов. Происходившие при этом столкновения и нашествия, контакты культур, взаимопроникновение обычаев и традиций, переплетение языков и родственных связей делают нашу историю ярче, многограннее, полнее и уникальнее. Соответственно, это не могло не отразиться на географических названиях. На территории Казахстана, кроме чисто казахских, присутствуют персидские, монгольские, ойратские, тюркские, русские, китайские топонимы. А вот наблюдающиеся попытки сплошной тюркизации (или казахизации) топонимов вызывают удивление, искажают восприятие истории у простых людей, да к тому же провоцируют насмешки соседних народов.
В предыдущих статьях журнала в 2012–2014 годах мы уже расшифровывали некоторые топонимы, с которыми сталкивались в своих путешествиях по Казахстану. Это персидские Жетысу и Испиджаб, тюркский Аягуз, христианский Сарьям, упоминали кратко о джунгарском происхождении гидронима Балхаш.
Продолжая тему монголо-ойратских следов, нужно сказать, что ойратских топонимов сохранилось ещё достаточно много по Казахстану. По утверждению известного казахстанского географа Г. Конкашпаева – около 148. Некоторые явные джунгаризмы давно известны: Алмату, Алтын-Эмель, Арасан, Баян аул, Едрей, Бухтарма, Кургальджин, Кегень, Тургень, Нарынкол, Баянкол, Кольжат, Сумбе, Тарбагатай, Катон Карагай, Боралдай, Капчагай, Каскелен, Кобда, Кордай, Мукры, Мыржык, Тайлан, Чемолган и др. На наш взгляд, ойратскими являются все (или почти все) названия рек Казахстана с окончанием «ты», которое является казахизированным вариантом монгольского суффикса «ту»: Оленты, Селеты, Шедерты, Курты, Белеуты, Буланты, Моинты, Кокпекты, Курагаты, Дардамты, Калдыгайты, Булдырты… Причём некоторые названия рек (Хобда, Нарын, Чидерты, Чаган и др.) дублируются как от джунгар (в Восточном Казахстане), так и от калмык в (Западном Казахстане).

Но кроме известных явных ойратизмов есть пласт казахстанской топонимики, которая является неявными монголизмами. Топоним может иметь вполне казахский вид и казахское звучание, но при этом – ойратское происхождение. Искажение названий – это обычная практика любого языка, когда непонятный иностранный термин (топоним) народ подгоняет под похожее по звучанию родное слово. Известными казахскими искажениями ойратских названий являются: река Аблайкет (Аблайхит), горы Анракай (Ангархай), гора Бакты (Богдо), горы Баянаул (Баин ола), горы Жамбыл (Джимбал), река Моинты (Моупты, Мониту), река Торгай (Торгхи), река Шаган (Цаган), Актогай (калька от Цаган тогой). А после искажения топонима в народе рождается его буквальная казахская этимология. Например, река Аблайкет – Аблай ушёл, хотя монгольский термин Аблайхит означает монастырь Аблая, где Аблай – это имя джунгарского тайджи (см. далее). Река Шажагай – Шажа агай, хотя монгольское слово шажагай означает молния (река имеет зигзагообразный вид). Река Моинты – шейная, хотя на старых русских картах она обозначена как Моупты. Вероятнее всего, это русское искажение какого-нибудь джунгарского названия. Но даже если топоним не искажается, ему подыскивается буквальный перевод. Например: Сарыарка – жёлтая спина, Балхаш – балык аш/голодные рыбы, Аягоз – красивые глаза, Жетысу – семь рек (это персидский след).
Несмотря на существование многочисленных топонимических справочников, тема далеко не исчерпана и требует отдельного комплексного историко-лингво-географического исследования без тюркоцентристского уклона.
Данная статья не претендует на такую полноту. Лишь приведу несколько своих авторских версий этимологии тех географических мест, где сам побывал, где своими глазами видел природный ландшафт и его особенности.

Балхаш. Казахское название озера – Тениз (Ак Тениз). Тенизом/ Тенгиcом казахи называют любое большое озеро, и таких названий несколько в Казахстане. Все путешественники по казахским степям, а также русские картографы XVIII–XIX веков, общавшиеся с казахами, указывают на это казахское название озера. Это название нанесено на карте С. Ремезова «Чертёж земли безводной и малопроходной Каменной степи» от 1701 года. Об этом пишут русский путешественник Х. Берданес (в 1771 году), русский картограф Исленьев (в 1777 году), английский путешественник Томас Аткинсон (в 1848 году), немецкий географ и этнограф Фридрих-Антон Геллер фон Хелльвальд (в 1875 году). А вот путешественники, послы и картографы, общавшиеся с джунгарами, рисуют на картах и упоминают озеро только как Балхаш. Это русские послы-разведчики в Джунгарию капитан Унковский и майор Угримов, швед Густав Ренат. В частности, Ренат, прожив среди джунгар 17 лет, не знал другого названия озера, кроме как Балхаш. На своей карте Джунгарcкой Калмыкии, опубликованной после его возвращения в Швецию, в 1738 году, он обозначил озеро как Балхаш нор. Поэтому на большинстве русских карт до середины XIX века озеро обозначают двойным названием – «Тенгиз, или по-калмыцки Балхаш нор». Так оно обозначено у Исленьева на «Карте реки Иртыша, южную часть Сибирской губернии протекающей, и бывших зенгорских калмык владений».
Что же означает слово «балхаш»? Вот это спорная тема. В официальной казахской топонимике утверждается, что название произошло от тюркского слова «балкас», означающего кочки, болотистую местность. По нашей версии, название озера может происходить от монгольского слова «балхас» – городище, развалины. При этом само слово «балхас» происходит от древнетюркского «балык» – город + «-ас» – монгольский суффикс. В монгольском языке буква «ы» не произносится, а буква «к» звучит как «х», поэтому форма «балыкас» превратилась в балхас и стала синонимом развалин города. Именно так слово переводится в Большом монголо-русском словаре.
Видимо, по мере продвижения джунгар в Прибалхашье в середине XVII века вдоль южного берега большого озера они наткнулись на развалины нескольких больших городов. К тому времени маршрут Шёлкового пути по Прибалхашью давно заглох, оседлое население покинуло эти места. Причиной были походы эмира Тимура в Могулистан, да и общий упадок городской культуры в Жетысу. Великие в прошлом города – Екиагыс, Коялык, Карамерген, Актам и др., взятые и разрушенные Тимуром, лежали в развалинах. Особо большие развалины были на месте города Коялык. На пустынных берегах озера это были заметные ориентиры. Следует также учесть, что уровень Балхаша подвержен тысячелетним колебаниям с амплитудой 12–14 м. Как раз в XVII веке был максимум влагообеспеченности второго тысячелетия, и уровень озера был гораздо выше нынешнего (342 м). Это явно видно на карте Рената, где с удивительной точностью (по сравнению с русскими картами) нанесён контур озера (гораздо шире современного). При поднятии уровня воды Балхаш расширяется в сторону низкого южного берега, поэтому развалины городов Южного Прибалхашья были гораздо ближе к береговой линии. Вероятно, поэтому джунгары и назвали озеро по лежащим у берега развалинам – Балхас нор, то есть озеро возле развалин городов. В дальнейшем и европейцы и русские со слов джунгар наносили на карты название озера как Балхас/Балхаш нор.

Река Буланты (Южный Улытау). Буланты – одна из двух знаменитых в истории рек (другая Белеуты), текущих на юге Улытау-Кишитау и впадавших ранее в большое озеро Шубартениз. Сейчас озеро высохло, а реки летом превращаются в цепь больших луж, и их устья теряются в песках. Естественно, в интересах казахской истории их названия пытаются тюркизировать. Например, для объяснения гидронима Буланты говорится об особой степной породе лосей, якобы обитавшей когда-то в этом регионе. Лоси, даже если и доходили до этих мест, конечно, ни при чём. По нашей версии в XVIII веке реки имели полноводное течение и питались не только снегом, но и от множества холодных и тёплых родников Кишитау. А Улытау в конце XVII – начале XVIII века занимали малые калмаки. Поэтому из простейшей логики напрашивается ойратская этимология многих местных топонимов.
Согласно монголо-русскому словарю, слово «булээнту» означает «тёплый, тепловатый». А из географии известно существование в горах Улытау множества тёплых родников. Вполне вероятно, что реку питали тёплые минеральные источники. Как говорится, «тёпленькая пошла». Кстати, из тех же мест, что и Буланты, берёт начало река Жыланчик. Между их истоками всего несколько километров. Это, безусловно, казахское название, но, скорее всего, не от слова жылан/змея, а от слова жылы/тепло. В казахско-русском словаре есть слово жылымши/ тепловатый. Вполне логично, что джунгары назвали тепловатую реку Булээнту, а казахи такую же тепловатую реку – Жылымши. После занятия казахами Улытау Булээнту превращается в Буланты, а сейчас река вообще переименована в Байконыр. К тому же сейчас многие тёплые источники исчезли, и уже трудно отличить «тепловатые» реки от холодноватых. А вот 300 лет назад общая гидрологическая ситуация была гораздо благоприятнее нынешней, и эта разница, наверняка, была заметна.

Фрагмент Песни об Аблае
Мирно живших киргизов он рассеял на Сарыбеле. Своё дело он сделал, сломал хребет киргизам.

Из собр. соч. Ч. Валиханова, т. I. (пер. Маргулана)

Сарыбель (совр. Жусандала). Речь идёт о предгорной равнине, тянущейся между рекой Или и северо-восточными склонами Чу-Илийских гор. В XVI–XVIII веках это была территория Джунгарии. В китайских географических трактатах XVIII века, посвящённых бывшей территории Джунгарии, упоминаются местности Шарабек и Силабар Алимату. Мы считаем, что слова Шарабек и Силабар – это разные искажения одного монгольского слова «сийлабэрт», означающего «вырезанные, гравированные», то есть горы (скалы) с вырезанными рисунками – петроглифами. Как раз в одном из ущелий Чу-Илийских гор – Тамгалы находятся всемирно известные петроглифы. Аналогичные петроглифы есть и в других ущельях соседних гор (Кульжабасы, Когалы, Каракыр и др.). Поэтому вполне логично, что джунгары называли эту местность словом «Сийлабэрт». Затем этот термин претерпел искажения в китайской, а затем в киргиз-казахской передаче: Сийлабэрт – Силабар – Сарыбель – Шарабек. После изгнания джунгар некоторое время там кочевали кыргызы и называли местность Сарыбель. При Абылай хане киргизы с Сарыбеля (левобережье Или) были вытеснены казахами.
Видимо, впоследствии, чтобы не давать повода для ненужных воспоминаний, местность переименовали в Жусандала.
Горы Анракай (Жетысу). Горный массив Анракай является частью хребта Ай-тау, который входит в состав Чу-Илийских гор. У подножия гор Анракай произошла знаменитая казахско-джунгарская битва. Поэтому название обычно трактуют как место «рыданий и стонов врага». Это название якобы возникло позже от казахского слова «анырау/рыдание, завывание» как символ гибели джунгар. Тут странная логика. Если название гор связано с казахско-джунгарской битвой, то рыдания джунгар должны быть на монгольском языке – ухилах или сунгэнэх. Если название гор казахское, то оно должно означать радость и ликование – ведь победили казахи. Что-то типа Женистау или же, как обычно, – Калмак кырылган. Но даже если согласиться с утверждением историка И. Ерофеевой, что название гор происходит от периодического завывания ветра в горах, то по-казахски топоним должен звучать как Аныратау (по аналогии с соседними Жельтау, Айтау, Хантау) или Аныраган (по аналогии с известными «Калмак кырылган»), а никак не Анракай. На самом деле хорошо известно, что горы находились на территории Джунгарии, что окончания -гай/-хай – монгольский суффикс. Соответственно, по Большому монголо-русскому словарю слово «ангархай» в переводе с монгольского означает расщелистые/щелевидные, то есть изрезанные расщелинами (горы). Они на самом деле изрезаны множеством крутых и узких ущелий. К тому же на Карте Советского Генштаба 1970-х годов у подножия гор указана зимовка Анархай. Это казахское произношение монгольского Ангархай. Ну, а Анракай – просто казахское искажение монгольского топонима.

Сарыарка. Конечно, известный дословный перевод «жёлтая спина» или «жёлтый хребет» – всего лишь народная этимология термина. Это обманчивая простота. На самом деле его значение другое. Мы понимаем, что это наиболее спорная тема. «Жёлтая спина/Жёлтый хребет» – не только народная этимология, но и освящена авторитетом многих казахстанских исследователей. Тем не менее существуют другие варианты. Например, казахский историк и топонимист Марат Семби утверждает, что Сарыарка переводится с древнетюркского как «северная сторона». Мы согласны с его трактовкой как «северная», но хотим предложить свою более расширенную версию.
В средневековых текстах фигурирует Дешт-и-Кипчак/Степь кипчаков. Так назвали регион персы и арабы. Но это фиксация не географической особенности, а этнической. После преобразований Чингисхана центральноазиатские степи перестали быть кипчакскими, но по инерции топоним Дешт-и-Кипчак использовали ещё в XVI веке. В постмонгольских письменных источниках вплоть до XIX века топоним Сарыарка не встречается. Лишь в устной форме он присутствует у некоторых жырау (Доспамбета, Бухара).
В описаниях русских путешественников XVIII–XIX веков регион называют Зюнгорской (джунгарской) степью. О термине Сарыарка не упоминают ни Петр Рычков в «Топографии Оренбургской губернии» (1760-е годы), ни Христофор Берданес в «Киргизская, или казацкая, хорография» (1771), ни Яков Гавердовский в «Обозрении Киргиз-кайсацкой степи» (1807), ни Левшин в «Описании киргиз-кайсацких орд и степей» (1832). Хотя все эти авторы подробно описывают геолого-географические и флоро-фаунистические особенности Казахстана. Возникает вопрос. Если тюркский термин Сарыарка существовал издревле, то почему его не упоминают в письменных источниках? Лишь Гавердовский мельком и однажды ссылается на местное название степи «Сарыдала».

Сами киргизцы называют её Сарыдала, или Чжалан, т.е. серая или жёлтая, или лучше сказать Дикая степь.

Географическое и физическое обозрение степи киргиз-кайсаков. Я. Гавердовский

В китайских описаниях границ ойратов XVI века упоминается Каменистая степь на их северо-западной границе (за Иртышом). Для китайцев и монголов, живущих вдали, было понятно основное географическое свойство региона западнее реки Иртыш – степные просторы, пересекаемые каменными горами и скалами – Каменистая сторона (по-монгольски Сээр тал). На упомянутой выше карте С. Ремезова от 1701 года регион называется «Чертёж земли безводной и малопроходной Каменной степи».
Современная характеристика региона, приведённая в Казахском энциклопедическом справочнике (1981 г.) также говорит о том, что «Сарыарка – страна низких островных гор, холмов, гряд и скалистых сопок». На наш взгляд, во всех этих китайских, русских, ойратских, советских письменных сведениях о регионе между Иртышом и Тургаем ключевые слова – Каменная или Каменистая степь! Эти слова подтверждают и наши путешествия по Сарыарке.
Другая географическая особенность региона – самое северное положение относительно остальных соседних кочевых территорий. Вполне логично, что основная часть джунгар, живших южнее – в Джунгарии и Жетысу, называли местность на севере, где жили их сородичи, Сээр ар тал/Каменистая северная сторона, где слово «ар/ард» в переводе с ойрат-калмыцкого – север. Скорее всего, термин существовал и до джунгар, со времен Чингисхана, но именно джунгары им активно пользовались, и с их подачи он мог войти в казахскую речь. Ну а впоследствии, казахи исказили непонятный монголо-джунгарский топоним до понятного им Сарыарка. Таким образом, вполне вероятно, что главная географическая особенность Сарыарки – каменистые северные степи получила отображение в её названии!